Неточные совпадения
— Это Ася ее нашла, — отвечал Гагин, — ну-ка, Ася, — продолжал он, — распоряжайся. Вели все сюда подать. Мы
станем ужинать на воздухе. Тут музыка слышнее. Заметили ли вы, — прибавил он, обратясь ко мне, — вблизи иной вальс никуда
не годится — пошлые, грубые звуки, — а в отдаленье, чудо! так и шевелит в вас все романтические струны.
Она улыбнулась и немного спустя уже сама заговаривала со мной. Я
не видал существа более подвижного. Ни одно мгновенье она
не сидела смирно; вставала, убегала в дом и прибегала снова, напевала вполголоса, часто смеялась, и престранным образом: казалось, она смеялась
не тому, что слышала, а разным мыслям, приходившим ей в голову. Ее большие глаза глядели прямо, светло, смело, но иногда веки ее слегка щурились, и тогда взор ее внезапно
становился глубок и нежен.
Гагин ничего
не отвечал ей; а она, с стаканом в руке, пустилась карабкаться по развалинам, изредка останавливаясь, наклоняясь и с забавной важностью роняя несколько капель воды, ярко блестевших на солнце. Ее движенья были очень милы, но мне по-прежнему было досадно на нее, хотя я невольно любовался ее легкостью и ловкостью. На одном опасном месте она нарочно вскрикнула и потом захохотала… Мне
стало еще досаднее.
Я пришел домой к самому концу третьего дня. Я забыл сказать, что с досады на Гагиных я попытался воскресить в себе образ жестокосердой вдовы; но мои усилия остались тщетны. Помнится, когда я принялся мечтать о ней, я увидел перед собою крестьянскую девочку лет пяти, с круглым личиком, с невинно выпученными глазенками. Она так детски-простодушно смотрела на меня… Мне
стало стыдно ее чистого взора, я
не хотел лгать в ее присутствии и тотчас же окончательно и навсегда раскланялся с моим прежним предметом.
Признаюсь, мне
стало очень досадно на Асю; уж и без того мне было
не по себе, а тут опять этот неестественный смех, эти странные ужимки.
Татьяна даже
не хотела переселиться к нам в дом и продолжала жить у своей сестры, вместе с Асей. В детстве я видывал Татьяну только по праздникам, в церкви. Повязанная темным платком, с желтой шалью на плечах, она
становилась в толпе, возле окна, — ее строгий профиль четко вырезывался на прозрачном стекле, — и смиренно и важно молилась, кланяясь низко, по-старинному. Когда дядя увез меня, Асе было всего два года, а на девятом году она лишилась матери.
Словом, она продолжала идти своей дорогой; только манеры ее
стали лучше, хотя и в этом отношении она, кажется,
не много успела.
— Все так, — заговорил опять Гагин, — но с нею мне беда. Порох она настоящий. До сих пор ей никто
не нравился, но беда, если она кого полюбит! Я иногда
не знаю, как с ней быть. На днях она что вздумала: начала вдруг уверять меня, что я к ней
стал холоднее прежнего и что она одного меня любит и век будет меня одного любить… И при этом так расплакалась…
Я ничего
не отвечал; Гагин добродушно усмехнулся, и мы вернулись в Л. Увидев знакомый виноградник и белый домик на верху горы, я почувствовал какую-то сладость — именно сладость на сердце: точно мне втихомолку меду туда налили. Мне
стало легко после гагинского рассказа.
Мне
стало скучно и как-то грустно-пусто; я, однако, долго
не хотел уходить и вернулся поздно,
не увидав ее более.
В небольшой комнатке, куда я вошел, было довольно темно, и я
не тотчас увидел Асю. Закутанная в длинную шаль, она сидела на стуле возле окна, отвернув и почти спрятав голову, как испуганная птичка. Она дышала быстро и вся дрожала. Мне
стало несказанно жалко ее. Я подошел к ней. Она еще больше отвернула голову…
— И вот теперь все кончено! — начал я снова. — Все. Теперь нам должно расстаться. — Я украдкой взглянул на Асю… лицо ее быстро краснело. Ей, я это чувствовал, и стыдно
становилось и страшно. Я сам ходил и говорил, как в лихорадке. — Вы
не дали развиться чувству, которое начинало созревать, вы сами разорвали нашу связь, вы
не имели ко мне доверия, вы усомнились во мне…
— Нет. Я виноват, — продолжал Гагин, —
не мог утерпеть: против нашего уговора, ходил к часовне; там ее
не было;
стало быть, она
не приходила?
Когда я встретился с ней в той роковой комнате, во мне еще
не было ясного сознания моей любви; оно
не проснулось даже тогда, когда я сидел с ее братом в бессмысленном и тягостном молчании… оно вспыхнуло с неудержимой силой лишь несколько мгновений спустя, когда, испуганный возможностью несчастья, я
стал искать и звать ее… но уж тогда было поздно.
Расставшись с Максимом Максимычем, я живо проскакал Терекское и Дарьяльское ущелья, завтракал в Казбеке, чай пил в Ларсе, а к ужину поспел в Владыкавказ. Избавлю вас от описания гор, от возгласов, которые ничего не выражают, от картин, которые ничего не изображают, особенно для тех, которые там не были, и от статистических замечаний, которые решительно никто читать
не станет.
Неточные совпадения
Да, если б в Пензе я
не покутил,
стало бы денег доехать домой.
Анна Андреевна. Ну вот! Боже сохрани, чтобы
не поспорить! нельзя, да и полно! Где ему смотреть на тебя? И с какой
стати ему смотреть на тебя?
Анна Андреевна. Ты, Антоша, всегда готов обещать. Во-первых, тебе
не будет времени думать об этом. И как можно и с какой
стати себя обременять этакими обещаниями?
Сам Ермил, // Покончивши с рекрутчиной, //
Стал тосковать, печалиться, //
Не пьет,
не ест: тем кончилось, // Что в деннике с веревкою // Застал его отец.
Да тут беда подсунулась: // Абрам Гордеич Ситников, // Господский управляющий, //
Стал крепко докучать: // «Ты писаная кралечка, // Ты наливная ягодка…» // — Отстань, бесстыдник! ягодка, // Да бору
не того! — // Укланяла золовушку, // Сама нейду на барщину, // Так в избу прикатит! // В сарае, в риге спрячуся — // Свекровь оттуда вытащит: // «Эй,
не шути с огнем!» // — Гони его, родимая, // По шее! — «А
не хочешь ты // Солдаткой быть?» Я к дедушке: // «Что делать? Научи!»