Неточные совпадения
— Эх! — сказал он, — давайте-ка о чем-нибудь другом говорить или не хотите ли в преферансик по маленькой? Нашему брату, знаете ли, не след таким возвышенным чувствованиям предаваться. Наш брат думай об одном:
как бы дети не пищали да жена не бранилась. Ведь я с
тех пор в законный,
как говорится, брак вступить успел…
Как же… Купеческую дочь взял: семь тысяч приданого. Зовут ее Акулиной; Трифону-то под стать. Баба, должен я вам сказать, злая, да благо спит целый день…
А что ж преферанс?
—
А я, батюшка, не жалуюсь. И слава Богу, что в рыболовы произвели.
А то вот другого, такого
же,
как я, старика — Андрея Пупыря — в бумажную фабрику, в черпальную, барыня приказала поставить. Грешно, говорит, даром хлеб есть…
А Пупырь-то еще на милость надеялся: у него двоюродный племянник в барской конторе сидит конторщиком; доложить обещался об нем барыне, напомнить. Вот
те и напомнил!..
А Пупырь в моих глазах племяннику-то в ножки кланялся.
Мальчики сидели вокруг их; тут
же сидели и
те две собаки, которым так было захотелось меня съесть. Они еще долго не могли примириться с моим присутствием и, сонливо щурясь и косясь на огонь, изредка рычали с необыкновенным чувством собственного достоинства; сперва рычали,
а потом слегка визжали,
как бы сожалея о невозможности исполнить свое желание. Всех мальчиков было пять: Федя, Павлуша, Ильюша, Костя и Ваня. (Из их разговоров я узнал их имена и намерен теперь
же познакомить с ними читателя.)
— Да… горячка… Третьего дня за дохтуром посылал управляющий, да дома дохтура не застали…
А плотник был хороший; зашибал маненько,
а хороший был плотник. Вишь, баба-то его
как убивается… Ну, да ведь известно: у баб слезы-то некупленные. Бабьи слезы
та же вода… Да.
—
А то как же-с? Не прямо
же набело писать.
Он осторожен и в
то же время предприимчив,
как лисица; болтлив,
как старая женщина, и никогда не проговаривается,
а всякого другого заставит высказаться; впрочем, не прикидывается простачком,
как это делают иные хитрецы
того же десятка, да ему и трудно было бы притворяться: я никогда не видывал более проницательных и умных глаз,
как его крошечные, лукавые «гляделки» [Орловцы называют глаза гляделками, так
же как рот едалом.
— Однако, — прибавил он, подумав немного, — я, кажется, обещал вам рассказать,
каким образом я женился. Слушайте
же. Во-первых, доложу вам, что жены моей уже более на свете не имеется, во-вторых…
а во-вторых, я вижу, что мне придется рассказать вам мою молодость,
а то вы ничего не поймете… Ведь вам не хочется спать?
Примется Чертопханов расписывать своего Малек-Аделя — откуда речи берутся!
А уж
как он его холил и лелеял! Шерсть на нем отливала серебром — да не старым,
а новым, что с темным глянцем; повести по ней ладонью —
тот же бархат! Седло, чепрачок, уздечка — вся
как есть сбруя до
того была ладно пригнана, в порядке, вычищена — бери карандаш и рисуй! Чертопханов — чего больше? — сам собственноручно и челку заплетал своему любимцу, и гриву и хвост мыл пивом, и даже копыта не раз мазью смазывал…
— И не у казака он был, — продолжал Чертопханов, все не поворачивая головы и
тем же басовым голосом, —
а у цыгана-барышника; я, разумеется тотчас вклепался в свою лошадь и пожелал насильно ее возвратить; но бестия цыган заорал
как ошпаренный на всю площадь, стал божиться, что купил лошадь у другого цыгана, и свидетелей хотел представить…
— Значит, с лишком год с
тех пор протек,
а конь ваш,
как тогда был серый в яблоках, так и теперь; даже словно темнее стал.
Как же так? Серые-то лошади в один год много белеют.
—
А беда такая стряслась! Да вы не побрезгуйте, барин, не погнушайтесь несчастием моим, — сядьте вон на кадушечку, поближе,
а то вам меня не слышно будет… вишь я
какая голосистая стала!.. Ну, уж и рада
же я, что увидала вас!
Как это вы в Алексеевку попали?
В
тот же день, прежде чем отправиться на охоту, был у меня разговор о Лукерье с хуторским десятским. Я узнал от него, что ее в деревне прозывали «Живые мощи», что, впрочем, от нее никакого не видать беспокойства; ни ропота от нее не слыхать, ни жалоб. «Сама ничего не требует,
а напротив — за все благодарна; тихоня,
как есть тихоня, так сказать надо. Богом убитая, — так заключил десятский, — стало быть, за грехи; но мы в это не входим.
А чтобы, например, осуждать ее — нет, мы ее не осуждаем. Пущай ее!»
Чебаков. Так вот что, Бальзаминов: нельзя иначе, надо непременно башмачником.
А то как же вы к ним в дом войдете? А вы наденьте сертук похуже, да фуражку, вот хоть эту, которая у вас в руках, волосы растреплите, запачкайте лицо чем-нибудь и ступайте. Позвоните у ворот, вам отопрут, вы и скажите, что, мол, башмачник, барышням мерку снимать. Там уж знают, вас сейчас и проведут к барышням.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в
то же время говорит про себя.)
А вот посмотрим,
как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид,
а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в
какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Мишка. Да для вас, дядюшка, еще ничего не готово. Простова блюда вы не будете кушать,
а вот
как барин ваш сядет за стол, так и вам
того же кушанья отпустят.
А Петр-то Иванович уж мигнул пальцем и подозвал трактирщика-с, трактирщика Власа: у него жена три недели назад
тому родила, и такой пребойкий мальчик, будет так
же,
как и отец, содержать трактир.
— И так это меня обидело, — продолжала она, всхлипывая, — уж и не знаю
как!"За что
же, мол, ты бога-то обидел?" — говорю я ему.
А он не
то чтобы что, плюнул мне прямо в глаза:"Утрись, говорит, может, будешь видеть", — и был таков.
Ибо желать следует только
того, что к достижению возможно; ежели
же будешь желать недостижимого,
как, например, укрощения стихий, прекращения течения времени и подобного,
то сим градоначальническую власть не токмо не возвысишь,
а наипаче сконфузишь.