Неточные совпадения
Его новая знакомая, которую мы отныне будем звать Эмилией, ввела его чрез темный и сырой чуланчик в довольно большую, но
низкую и неопрятную комнату, с громадным шкафом у задней стены, клеенчатым диваном, облупившимися портретами двух архиереев в клобуках и одного турка в чалме над дверями и между
окон, картонами и коробками по углам, разрозненными стульями и кривоногим ломберным столом, на котором лежала мужская фуражка возле недопитого стакана с квасом.
Кузьма Васильевич вслед за ней переступил порог и очутился в крохотной комнатке без
окон, обитой по стенам и по полу толстыми коврами из верблюжьей шерсти. Сильный запах мускуса так и обдал его. Две желтые восковые свечи горели на круглом столике перед
низким турецким диванчиком. В углу стояла кроватка под кисейным пологом с шелковыми полосками, и длинные янтарные четки, с красною кистью на конце, висели близ изголовья.
Изба слабо освещалась образными лампадами. Луч месяца, проникая сквозь
низкое окно, играл на расписанных изразцах лежанки. За лежанкой кричал сверчок. Мышь грызла где-то дерево.
В тамбовском театре, в большом каменном здании, в нижнем этаже, была огромная кладовая с двумя широкими
низкими окнами над самой землей: одно на юг, другое на запад. Эта кладовая называлась «старая бутафорская» и годами не отпиралась.
— Какая чудная погода! — сказал граф, подходя к Лизе и садясь на
низкое окно. — Вы, я думаю, много гуляете?
Неточные совпадения
Три квадратных
окна, ослепленные снегом, немного пропускали света под
низкий потолок, и в сероватом сумраке Самгину показалось, что пекарня тоже тесно набита людями.
Пузатый комод и на нем трюмо в форме лиры, три неуклюжих стула, старенькое на
низких ножках кресло у стола, под
окном, — вот и вся обстановка комнаты. Оклеенные белыми обоями стены холодны и голы, только против кровати — темный квадрат небольшой фотографии: гладкое, как пустота, море, корма баркаса и на ней, обнявшись, стоят Лидия с Алиной.
По внутренней лестнице в два марша, узкой и темной, поднялись в сумрачную комнату с
низким потолком, с двумя
окнами, в углу одного из них взвизгивал жестяный вертун форточки, вгоняя в комнату кудрявую струю морозного воздуха.
Здесь — все другое, все фантастически изменилось, даже тесные улицы стали неузнаваемы, и непонятно было, как могут они вмещать это мощное тело бесконечной, густейшей толпы? Несмотря на холод октябрьского дня, на злые прыжки ветра с крыш домов, которые как будто сделались
ниже, меньше, — кое-где форточки, даже
окна были открыты, из них вырывались, трепетали над толпой красные куски материи.
В дешевом ресторане Кутузов прошел в угол, — наполненный сизой мутью, заказал водки, мяса и, прищурясь, посмотрел на людей, сидевших под
низким, закопченным потолком необширной комнаты; трое, в однообразных позах, наклонясь над столиками, сосредоточенно ели, четвертый уже насытился и, действуя зубочисткой, пустыми глазами смотрел на женщину, сидевшую у
окна; женщина читала письмо, на столе пред нею стоял кофейник, лежала пачка книг в ремнях.