Неточные совпадения
Ерошка взял палку и сел на последнюю ступеньку лестницы. Толпа разошлась, исключая немногих любопытных и мальчишек, а Гаврило вернулся домой и через Любовь Любимовну велел доложить барыне, что все исполнено, а сам на всякий случай послал форейтора к хожалому. [Хожалый — посыльный, служитель при полиции для различных поручений.] Барыня завязала в носовом платке узелок, налила на него
одеколону, понюхала, потерла себе
виски, накушалась чаю и, будучи еще под влиянием лавровишневых капель, заснула опять.
«Галки» окружили Раису Павловну, как умирающую. Аннинька натирала ей
виски одеколоном, m-lle Эмма в одной руке держала стакан с водой, а другой тыкала ей прямо в нос каким-то флаконом. У Родиона Антоныча захолонуло на душе от этой сцены; схватившись за голову, он выбежал из комнаты и рысцой отправился отыскивать Прейна и Платона Васильевича, чтобы в точности передать им последний завет Раисы Павловны, которая теперь в его глазах являлась чем-то вроде разбитой фарфоровой чашки.
Тогда она встала, подошла к зеркалу, осушила глаза, натерла
виски одеколоном и духами, которые в цветных и граненых скляночках стояли на туалете.
На рыданье матери вбежали обе княжны, сидевшие в соседней гостиной. Александрита машинально побежала в будуар княгини и принесла одеколон и соли. Общими усилиями три девушки стали приводить в чувство Зою Александровну. Князь Виктор стоял поодаль у окна, и кусая губы, сдерживал невольно набегавшие на глаза слезы пережитого волнения. Княгиня очнулась и увидев наклонившуюся над ней Александру, продолжавшую примачивать ей
виски одеколоном, вдруг выпрямилась.
Неточные совпадения
Вера вдруг опустилась на диван, потом, немного посидя, достала
одеколон и намочила себе темя и
виски.
Татьяна Марковна тяжело встала на ноги и села на кушетку. Вера подала ей
одеколон и воды, смочила ей
виски, дала успокоительных капель и сама села на ковре, осыпая поцелуями ее руки.
«Не могу, сил нет, задыхаюсь!» — Она налила себе на руки
одеколон, освежила лоб,
виски — поглядела опять, сначала в одно письмо, потом в другое, бросила их на стол, твердя: «Не могу, не знаю, с чего начать, что писать? Я не помню, как я писала ему, что говорила прежде, каким тоном… Все забыла!»
— Ужас, ужас, что пишут! — простонала, схватившись за
виски, жена акцизного надзирателя, уездная Мессалина, не обходившая вниманием даже своих кучеров. — Я всегда мою руки с
одеколоном после их книг. И подумать, что такая литература попадает в руки нашим детям!
Он прошел в спальню, взял с туалетного столика
одеколон и стал приводить в чувство все еще лежавшую недвижимо молодую девушку. Он смочил ей
одеколоном голову и
виски, дал понюхать солей, пузырек с которыми всегда находился в его жилетном кармане. Она понемногу стала приходить в себя.