Неточные совпадения
— Ничего, ничего, — твердил, умиленно улыбаясь, Николай Петрович и раза два ударил рукою по воротнику сыновней шинели и по собственному пальто. — Покажи-ка себя, покажи-ка, — прибавил
он, отодвигаясь, и тотчас же
пошел торопливыми шагами
к постоялому двору, приговаривая: «Вот сюда, сюда, да лошадей поскорее».
— Очень хорошо. Прокофьич, возьми же
их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одёженку» и, высоко подняв ее над головою, удалился на цыпочках.) А ты, Аркадий,
пойдешь к себе на минутку?
Действительно, по саду, шагая через клумбы,
шел Базаров.
Его полотняное пальто и панталоны были запачканы в грязи; цепкое болотное растение обвивало тулью [Тулья — верхняя часть шляпы.]
его старой круглой шляпы; в правой руке
он держал небольшой мешок; в мешке шевелилось что-то живое.
Он быстро приблизился
к террасе и, качнув головою, промолвил...
— Все-таки позвольте прибегнуть
к вам при случае, — прибавил
он вслух. — А теперь нам, я полагаю, брат, пора
пойти потолковать с приказчиком.
Его носили на руках, и
он сам себя баловал, даже дурачился, даже ломался; но и это
к нему шло.
— А ко мне
пойдет? — спросил Аркадий, который, постояв некоторое время в отдалении, приблизился
к беседке.
Он поманил
к себе Митю, но Митя откинул голову назад и запищал, что очень смутило Фенечку.
Однажды
они как-то долго замешкались; Николай Петрович вышел
к ним навстречу в сад и, поравнявшись с беседкой, вдруг услышал быстрые шаги и голоса обоих молодых людей.
Они шли по ту сторону беседки и не могли
его видеть.
— А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только
к пошлости и доктринерству; [Доктринерство — узкая, упрямая защита какого-либо учения (доктрины), даже если наука и жизнь противоречат
ему.] мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело
идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли
пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.
Он застал Базарова в трактире, где
они остановились, и долго
его уговаривал
пойти к губернатору.
Они шли к себе домой от губернатора, как вдруг из проезжающих мимо дрожек выскочил человек небольшого роста, в славянофильской венгерке, и с криком: «Евгений Васильевич!» — бросился
к Базарову.
— А! в таком случае и я
к нему пойду… Евгений Васильич, познакомьте меня с вашим… с
ними…
Катя неохотно приблизилась
к фортепьяно; и Аркадий, хотя точно любил музыку, неохотно
пошел за ней:
ему казалось, что Одинцова
его отсылает, а у
него на сердце, как у всякого молодого человека в
его годы, уже накипало какое-то смутное и томительное ощущение, похожее на предчувствие любви. Катя подняла крышку фортепьяно и, не глядя на Аркадия, промолвила вполголоса...
— Ну да, конечно, это все в натуре вещей, — промолвил Василий Иваныч, — только лучше уж в комнату
пойдем. С Евгением вот гость приехал. Извините, — прибавил
он, обращаясь
к Аркадию, и шаркнул слегка ногой, — вы понимаете, женская слабость; ну, и сердце матери…
Вступив в обладание этими полуистлевшими бумажками, Аркадий как будто успокоился, точно
он увидел перед собою цель,
к которой
ему следовало
идти.
Он промучился до утра, но не прибег
к искусству Базарова и, увидевшись с
ним на следующий день, на
его вопрос: «Зачем
он не
послал за
ним?» — отвечал, весь еще бледный, но уже тщательно расчесанный и выбритый: «Ведь вы, помнится, сами говорили, что не верите в медицину?» Так проходили дни.
— Я вас понимаю и одобряю вас вполне. Мой бедный брат, конечно, виноват: за то
он и наказан.
Он мне сам сказал, что поставил вас в невозможность иначе действовать. Я верю, что вам нельзя было избегнуть этого поединка, который… который до некоторой степени объясняется одним лишь постоянным антагонизмом ваших взаимных воззрений. (Николай Петрович путался в своих словах.) Мой брат — человек прежнего закала, вспыльчивый и упрямый…
Слава богу, что еще так кончилось. Я принял все нужные меры
к избежанию огласки…
Аркадий
пошел по коридору
к себе в комнату; дворецкий нагнал
его и доложил, что у
него сидит господин Базаров.
Но Аркадий был прав. Анна Сергеевна пожелала повидаться с Базаровым и пригласила
его к себе через дворецкого. Базаров переоделся, прежде чем
пошел к ней: оказалось, что
он уложил свое новое платье так, что
оно было у
него под рукою.
— Вы думаете? — промолвила она. — Что ж? я не вижу препятствий… Я рада за Катю… и за Аркадия Николаича. Разумеется, я подожду ответа отца. Я
его самого
к нему пошлю. Но вот и выходит, что я была права вчера, когда я говорила вам, что мы оба уже старые люди… Как это я ничего не видала? Это меня удивляет!
— Кто такой Аркадий Николаич? — проговорил Базаров как бы в раздумье. — Ах да! птенец этот! Нет, ты
его не трогай:
он теперь в галки попал. Не удивляйся, это еще не бред. А ты
пошли нарочного
к Одинцовой, Анне Сергеевне, тут есть такая помещица… Знаешь? (Василий Иванович кивнул головой.) Евгений, мол, Базаров кланяться велел и велел сказать, что умирает. Ты это исполнишь?
Поддерживая друг друга,
идут они отяжелевшею походкой; приблизятся
к ограде, припадут и станут на колени, и долго и горько плачут, и долго и внимательно смотрят на немой камень, под которым лежит
их сын; поменяются коротким словом, пыль смахнут с камня да ветку елки поправят, и снова молятся, и не могут покинуть это место, откуда
им как будто ближе до
их сына, до воспоминаний о
нем…
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как
пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что
он такое и в какой мере нужно
его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит
к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Анна Андреевна. Где ж, где ж
они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит скоро.)А все ты, а всё за тобой. И
пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает
к окну и кричит.)Антон, куда, куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
Сначала
он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и
к нему не поедет, и что
он не хочет сидеть за
него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с
ним, тотчас переменил мысли, и,
слава богу, все
пошло хорошо.
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело
идет о жизни человека… (
К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, —
оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
Трубят рога охотничьи, // Помещик возвращается // С охоты. Я
к нему: // «Не выдай! Будь заступником!» // — В чем дело? — Кликнул старосту // И мигом порешил: // — Подпаска малолетнего // По младости, по глупости // Простить… а бабу дерзкую // Примерно наказать! — // «Ай, барин!» Я подпрыгнула: // «Освободил Федотушку! //
Иди домой, Федот!»