Неточные совпадения
— Да, стану я их баловать, этих уездных аристократов! Ведь это все самолюбие, львиные привычки, [Львиные привычки — здесь: в смысле щегольских привычек «светского льва».] фатство. [Фатство (или фатовство) — чрезмерное щегольство,
от слова фат — пошлый франт, щеголь.] Ну, продолжал бы свое поприще в Петербурге, коли уж такой у него склад… А впрочем, бог с ним совсем! Я нашел довольно редкий экземпляр водяного жука, Dytiscus marginatus,
знаешь? Я тебе его покажу.
— Да кто его презирает? — возразил Базаров. — А я все-таки скажу, что человек, который всю свою жизнь поставил на карту женской любви и, когда ему эту карту убили, раскис и опустился до того, что ни на что не стал способен, этакой человек — не мужчина, не самец. Ты говоришь, что он несчастлив: тебе лучше
знать; но дурь из него не вся вышла. Я уверен, что он не шутя воображает себя дельным человеком, потому что читает Галиньяшку и раз в месяц избавит мужика
от экзекуции.
— Воспитание? — подхватил Базаров. — Всякий человек сам себя воспитать должен — ну хоть как я, например… А что касается до времени — отчего я
от него зависеть буду? Пускай же лучше оно зависит
от меня. Нет, брат, это все распущенность, пустота! И что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи,
знаем, какие это отношения. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться, как ты говоришь, загадочному взгляду? Это все романтизм, чепуха, гниль, художество. Пойдем лучше смотреть жука.
—
От копеечной свечи, вы
знаете, Москва сгорела, — ответил Базаров.
—
Знаешь ли что? — говорил в ту же ночь Базаров Аркадию. — Мне в голову пришла великолепная мысль. Твой отец сказывал сегодня, что он получил приглашение
от этого вашего знатного родственника. Твой отец не поедет; махнем-ка мы с тобой в ***; ведь этот господин и тебя зовет. Вишь, какая сделалась здесь погода; а мы прокатимся, город посмотрим. Поболтаемся дней пять-шесть, и баста!
— Нет, надо к отцу проехать. Ты
знаешь, он
от *** в тридцати верстах. Я его давно не видал и мать тоже: надо стариков потешить. Они у меня люди хорошие, особенно отец: презабавный. Я же у них один.
Он, однако, изумился, когда
узнал, что приглашенные им родственники остались в деревне. «Чудак был твой папа́ всегда», — заметил он, побрасывая кистями своего великолепного бархатного шлафрока, [Шлафрок — домашний халат.] и вдруг, обратясь к молодому чиновнику в благонамереннейше застегнутом вицмундире, воскликнул с озабоченным видом: «Чего?» Молодой человек, у которого
от продолжительного молчания слиплись губы, приподнялся и с недоумением посмотрел на своего начальника.
— Кукшина, Eudoxie, Евдоксия Кукшина. Это замечательная натура, émancipée [Свободная
от предрассудков (фр.).] в истинном смысле слова, передовая женщина.
Знаете ли что? Пойдемте теперь к ней все вместе. Она живет отсюда в двух шагах. Мы там позавтракаем. Ведь вы еще не завтракали?
Ситников опять засмеялся с визгом. Он очень стыдился своего происхождения и не
знал, чувствовать ли ему себя польщенным или обиженным
от неожиданного тыканья Базарова.
— Нет, есть: как между больным и здоровым. Легкие у чахоточного не в том положении, как у нас с вами, хоть устроены одинаково. Мы приблизительно
знаем, отчего происходят телесные недуги; а нравственные болезни происходят
от дурного воспитания,
от всяких пустяков, которыми сызмала набивают людские головы,
от безобразного состояния общества, одним словом. Исправьте общество, и болезней не будет.
— Перестаньте! Возможно ли, чтобы вы удовольствовались такою скромною деятельностью, и не сами ли вы всегда утверждаете, что для вас медицина не существует. Вы — с вашим самолюбием — уездный лекарь! Вы мне отвечаете так, чтобы отделаться
от меня, потому что вы не имеете никакого доверия ко мне. А
знаете ли, Евгений Васильич, что я умела бы понять вас: я сама была бедна и самолюбива, как вы; я прошла, может быть, через такие же испытания, как и вы.
Ее спокойствие не было потрясено; но она опечалилась и даже всплакнула раз, сама не
зная отчего, только не
от нанесенного оскорбления. Она не чувствовала себя оскорбленною: она скорее чувствовала себя виноватою. Под влиянием различных смутных чувств, сознания уходящей жизни, желания новизны она заставила себя дойти до известной черты, заставила себя заглянуть за нее — и увидала за ней даже не бездну, а пустоту… или безобразие.
Ведь я, ты
знаешь,
от практики отказался, а раза два в неделю приходится стариной тряхнуть.
— Ты
от Енюши?
Знаешь ли, я боюсь: покойно ли ему спать на диване? Я Анфисушке велела положить ему твой походный матрасик и новые подушки; я бы наш пуховик ему дала, да он, помнится, не любит мягко спать.
Разговаривая однажды с отцом, он
узнал, что у Николая Петровича находилось несколько писем, довольно интересных, писанных некогда матерью Одинцовой к покойной его жене, и не отстал
от него до тех пор, пока не получил этих писем, за которыми Николай Петрович принужден был рыться в двадцати различных ящиках и сундуках.
Фенечка подняла на Базарова свои глаза, казавшиеся еще темнее
от беловатого отблеска, падавшего на верхнюю часть ее лица. Она не
знала — шутит ли он или нет.
— Полноте, Евгений Васильич. Вы говорите, что он неравнодушен ко мне, и мне самой всегда казалось, что я ему нравлюсь Я
знаю, что я гожусь ему в тетки, но я не хочу скрывать
от вас, что я стала чаще думать о нем. В этом молодом и свежем чувстве есть какая-то прелесть…
— Похвально! — промолвил наконец отец Алексей, не
зная, что отвечать и как отделаться
от пришедшего в экстаз старика.
Неточные совпадения
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом
от ключницы вашей Авдотьи, которая, не
знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Я
узнал это
от самых достоверных людей, хотя он представляет себя частным лицом.
Вот я вам прочту письмо, которое получил я
от Андрея Ивановича Чмыхова, которого вы, Артемий Филиппович,
знаете.
(Принимает из окна просьбы, развертывает одну из них и читает:)«Его высокоблагородному светлости господину финансову
от купца Абдулина…» Черт
знает что: и чина такого нет!
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают
от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не
знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.