Неточные совпадения
Набравшись, как я впоследствии узнал, принципов Руссо,
отец не позволял детям употреблять сахару и духов; но доктора, в видах питания организма, присудили поить Васю желудковым кофеем с молоком. Напиток этот для нас, не знавших сахару, казался чрезвычайно вкусным, и Вася, еще плохо произносивший слова: Афанасий,
брат и кофей, — каждое утро подходил ко мне и тянул к своей кружке, повторяя: «Ась, бать, фофа».
Ко времени, о котором я говорю, в детской прибавилось еще две кроватки: сестры Любиньки и
брата Васи. Назвав меня по своему имени Афанасием,
отец назвал и второго за покойным Васею сына тем же именем, в угоду старому холостяку, родному дяде своему Василию Петровичу Шеншину.
Тем не менее сцена эта позабавила деда, и первыми словами его на крыльце к
отцу было: «Как ты,
брат, прытко побежал!
— Знаю,
брат, знаю, — говорил
отец, — но что хочешь, говори, хоть ты там «Утушку» пой, я не могу не помочь этому несчастному семейству. Борисов убит, в этом не может быть сомнения, и если никто за это дело не возьмется, то и самое преступление может остаться ненаказанным.
Мне кажется, что наиболее верно охарактеризовал его мой
отец, говоря нередко: «
Брат Иван Неофитович колпак».
Но затем наедине с нами
отец не забывал сказать: «
Брат — колпак».
Выше я говорил о красивом и вдовом соседе, адъютанте московского генерал-губернатора П. П. Новосильцове, но приходится сказать несколько и о старшем
брате его Николае Петровиче, товарище министра внутренних дел, бывшем в милости при дворе. Так как
отец наш пользовался славою замечательного сельского хозяина, то приехавший на лето в деревню Н. П.
‹…›
Брата Васю я уже в Новоселках не застал, так как еще зимою
отец отвез его кратчайшим путем в Верро в институт Крюммера, у которого я сам воспитывался. В доме с семинаристом-учителем находился один меньшой семилетний
брат Петруша, а я по-прежнему поместился в соседней с отцовским кабинетом комнате во флигеле, и те же сельские удовольствия, то есть рыжая верховая Ведьма, грубый Трезор и двуствольное ружье были по-прежнему к моим услугам.
Стараясь по возможности поручать воспитание детей отдельному доверенному лицу,
отец соображал, что для
брата моего Васи, воспитывавшегося, подобно мне, в Верро у Крюммера, не может быть лучшего места для приготовления в университет, чем дом Матвеевых в Киеве. Поэтому, дождавшись зимы,
отец отправился в заветных кибитках за сыном в Верро, покуда я раздумывал об окончательном направлении своего жизненного пути.
Не имея никакого понятия о родах оружия, я не мог понять, почему Семенкович отдавал такое предпочтение жандармскому дивизиону. Тем временем
отец вернулся из Лифляндии с
братом Васей, которого я сперва не узнал, принимая его по пестрой ермолке за какого-то восточного человека. Оказалось, что по причине недавно перенесенной горячки он был с бритой головою.
— Ну,
брат, — заметил
отец, — перспектива незавидная. Я надеялся, что из него выйдет военный ученый, а он попросту сказать — куропаточник. Ступай, коли охота берет; будешь от меня получать 300 руб. в год, и отпускаю тебе в услужение сына Васинькиной кормилицы Юдашку, а при производстве пришлю верховую лошадь.
Так как ближайший и наиболее удобный путь в Елизаветград, корпусный штаб дивизии, в которой первым полком состоял кирасирский Военного Ордена, лежал через Киев, то заветным двум повозкам пришлось снова сослужить службу, увозя нас с
отцом,
братом Васей и тремя нашими слугами в Киев.
Мы же с
братом ночевали как попало по диванам. Успокоенный помещением Васи под непосредственный надзор старшей сестры и шурина,
отец, тоже по случаю испортившейся дороги, торопился обратно и, благословив меня, дал мне 150 рублей на дорогу, сказавши, что справится дома и тотчас же вышлет мне мое годовое содержание. В свою очередь и я с Юдашкой отправился в перекладных санях и с большим чемоданом, заключавшим все мое небольшое имущество, в путь к Борисову в Новогеоргиевск на Васильково и Белую церковь.
Оба
брата рассказывали, как денщик привез их зимою к
отцу, завернутых под полушубками в простыню за неимением другой, заложенной евреям, обмундировки.
Неточные совпадения
Отец, поднявшись до́ свету, // Будил дочурку ласкою, // А
брат веселой песенкой;
Пытали уговаривать //
Отец его и
брат, // Он все одно: «Преступник я!
Алексей Александрович рос сиротой. Их было два
брата.
Отца они не помнили, мать умерла, когда Алексею Александровичу было десять лет. Состояние было маленькое. Дядя Каренин, важный чиновник и когда-то любимец покойного императора, воспитал их.
Не зная, когда ему можно будет выехать из Москвы. Сергей Иванович не телеграфировал
брату, чтобы высылать за ним. Левина не было дома, когда Катавасов и Сергей Иванович на тарантасике, взятом на станции, запыленные как арапы, в 12-м часу дня подъехали к крыльцу Покровского дома. Кити, сидевшая на балконе с
отцом и сестрой, узнала деверя и сбежала вниз встретить его.
В то время как старший
брат женился, имея кучу долгов, на княжне Варе Чирковой, дочери декабриста безо всякого состояния, Алексей уступил старшему
брату весь доход с имений
отца, выговорив себе только 25 000 в год.