Неточные совпадения
И действительно,
отец шел в своем мундире, при сабле и
с красной уланской шапкой на голове. Затем последовали сани
с устроенным на них катафалком под балдахином. Катафалк
везли веревками многочисленные мценские обыватели; провели и траурного коня.
Мне было уже лет 14, когда около Нового года
отец решительно объявил, что
повезет меня и Любиньку в Петербург учиться. Приготовлены были две кожаных кибитки
с фартуками и круглыми стеклянными по бокам окошечками, и как бы вроде репетиции
отец повез нас
с сестрою на «Добрую Воду», на Оптуху к Семенковичам и наконец, главным образом, в Орел проститься
с дедушкой.
В Москве, остановившись в гостинице Шевалдышева, на нижнем конце Тверской,
отец повез нас
с сестрою в дом нашего деревенского соседа, генералгубернаторского адъютанта П. П. Новосильцева, в его собственный дом у Харитония в Огородниках.
На другой или третий день
отец повез нас на Миллионную в дом министра Новосильцова, где кроме его жены мы были представлены и старухе матери
с весьма серьезным лицом, украшенным огромною на щеке бородавкою. В глаза бросалось уважение,
с которым высокопоставленные гости относились к этой старухе, говорившей всем генералам! «Ты, батюшка»…
Дорогою в Орле
отец повез меня вечером представить зимовавшему там
с женою соседу своему по Клейменову, барону Ник. Петр. Сакену, родному племяннику Елизаветградского корпусного командира, барона Дмитрия Ерофеевича Сакена. Я застал миловидную баронессу Сакен по случаю какого-то траура всю в черном. Она, любезно подавая мне руку, просила сесть около себя.
Неточные совпадения
Когда он подрос,
отец сажал его
с собой на рессорную тележку, давал вожжи и велел
везти на фабрику, потом в поля, потом в город, к купцам, в присутственные места, потом посмотреть какую-нибудь глину, которую возьмет на палец, понюхает, иногда лизнет, и сыну даст понюхать, и объяснит, какая она, на что годится. Не то так отправятся посмотреть, как добывают поташ или деготь, топят сало.
Отца моего
повезли на фельдъегерских по тогдашнему фашиннику. Нам Иловайский достал какую-то старую колымагу и отправил до ближнего города
с партией французских пленников, под прикрытием казаков; он снабдил деньгами на прогоны до Ярославля и вообще сделал все, что мог, в суете и тревоге военного времени.
Надо признаться, что ему везло-таки счастье, так что он, уж и не говоря об интересной болезни своей, от которой лечился в Швейцарии (ну можно ли лечиться от идиотизма, представьте себе это?!!), мог бы доказать собою верность русской пословицы: «Известному разряду людей — счастье!» Рассудите сами: оставшись еще грудным ребенком по смерти
отца, говорят, поручика, умершего под судом за внезапное исчезновение в картишках всей ротной суммы, а может быть, и за пересыпанную
с излишком дачу розог подчиненному (старое-то время помните, господа!), наш барон взят был из милости на воспитание одним из очень богатых русских помещиков.
Пристыженный, взбешенный, он поклялся отомстить
отцу и в ту же ночь, подкараулив крестьянскую телегу, на которой
везли Маланью, отбил ее силой, поскакал
с нею в ближайший город и обвенчался
с ней.
Отец Маркел говорит: «Я ничего не боюсь и поличное
с собою
повезу», и
повезли то бельишко
с собою; но все это дело сочтено за глупость, и
отец Маркел хоша отослан в монастырь на дьячевскую обязанность, но очень в надежде, что хотя они генерала Гарибальди и напрасно дожидались, но зато теперь скоро, говорит, граф Бисмарков из Петербурга адъютанта пришлет и настоящих русских всех выгонит в Ташкент баранов стричь…