Неточные совпадения
В ту пору я мог быть по седьмому году от роду и, хотя давно уже
читал по верхам: аз-араб, буки-беседка, веди-ведро, тем не менее немецкая моя грамотность далеко опередила русскую, и я, со слезами побеждая трудность детских книжек Кампе, находил удовольствие
читать в них разные стихотворения, которые невольно оставались у меня в
памяти.
Смутно помню, как однажды, собрав у нас вокруг себя мужскую молодежь, Борисов
читал вслух запрещенную рукописную поэму «Имам-козел». Все смеялись содержанию, состоявшему, если
память мне не изменяет, в том, что корыстолюбивый Имам, желая напугать правоверных ликом дьявола, надел свежую шкуру убитого козла, которая приросла к нему и сделала его общим посмешищем.
Я сам не без боязни появлялся у купели с сестрою Любинькой у подбелевского священника, заставлявшего дьячка
читать символ «Веры», плохо сохранившийся в моей
памяти. Но в большинстве случаев мне приходилось крестить у наших дворовых, при этом буфетчику Павлу не раз случалось разыскивать меня в саду или в поле и насильно приводить к купели, от которой я бежал, избавляясь от слова нашего приходского священника: «
Читайте Верую».
И при этом отец не преминул
прочитать наизусть один из немногих стихов, удержавшихся в его
памяти вследствие их назидательности...
Видно, та же тоска, которая вынуждала меня
читать подобные надписи, вынуждала других писать их.
Память сохранила мне одну из них, прочтенную на окне подольской гостиницы. Начала стихотворения я не помню; это было описание разнородных порывов, возникающих в душах путешественников; оно заключалось словами...
Неточные совпадения
― Ах, как же! Я теперь чувствую, как я мало образован. Мне для воспитания детей даже нужно много освежить в
памяти и просто выучиться. Потому что мало того, чтобы были учителя, нужно, чтобы был наблюдатель, как в вашем хозяйстве нужны работники и надсмотрщик. Вот я
читаю ― он показал грамматику Буслаева, лежавшую на пюпитре ― требуют от Миши, и это так трудно… Ну вот объясните мне. Здесь он говорит…
― Да, нынче заседание в Обществе Любителей в
память пятидесятилетнего юбилея Свинтича, ― сказал Катавасов на вопрос Левина. ― Мы собирались с Петром Иванычем. Я обещал
прочесть об его трудах по зоологии. Поедем с нами, очень интересно.
Самгину действительность изредка напоминала о себе неприятно: в очередном списке повешенных он
прочитал фамилию Судакова, а среди арестованных в городе анархистов — Вараксина, «жившего под фамилиями Лосева и Ефремова». Да, это было неприятно
читать, но, в сравнении с другими, это были мелкие факты, и
память недолго удерживала их. Марина по поводу казней сказала:
Самгин вспомнил, что в детстве он
читал «Калевалу», подарок матери; книга эта, написанная стихами, которые прыгали мимо
памяти, показалась ему скучной, но мать все-таки заставила
прочитать ее до конца.
В
памяти Клима воскрес образ девочки, которая — давно когда-то — лукаво
читала милые ей стихи Фета.