— Слушай, девочка, — продолжала она, — я не люблю непослушания и противоречий. Ни того, ни другого не было до сих пор в моем
маленьком царстве. Мир и тишина царили в нем до сей поры, и если ты попробуешь их нарушить, то я накажу тебя и отобью всякую охоту быть непокорной в отношении меня — твоей бабушки, княгини Джаваха. А теперь поешь, если ты голодна, и ступай спать. Дети должны ложиться рано.
Я поклонился ее спине и, уже не разбирая ковров, зашагал по ярко-желтым полам. Мне приятно было уходить из этого
маленького царства позолоченной скуки и скорби, и я спешил, точно желая встрепенуться от тяжелого, фантастического сна с его сумерками, Таракановой, люстрами…
Здесь я имею свое
маленькое царство: мои слова дают закон (еврей гордо выпрямился, глаза его заблистали); здесь отмщаю свое унижение в немецких землях, беру с лихвою то, что мне там ближние мои, человеки, мне подобные, отказывают.
Она правду сказала: бабушки нет больше. Это не бабушка, не Татьяна Марковна, любящая и нежная мать семейства, не помещица Малиновки, где все жило и благоденствовало ею и где жила и благоденствовала сама она, мудро и счастливо управляя
маленьким царством. Это была другая женщина.
Неточные совпадения
Поймал его Пахомушка, // Поднес к огню, разглядывал // И молвил: «Пташка
малая, // А ноготок востер! // Дыхну — с ладони скатишься, // Чихну — в огонь укатишься, // Щелкну — мертва покатишься, // А все ж ты, пташка
малая, // Сильнее мужика! // Окрепнут скоро крылышки, // Тю-тю! куда ни вздумаешь, // Туда и полетишь! // Ой ты, пичуга
малая! // Отдай свои нам крылышки, // Все
царство облетим, // Посмотрим, поразведаем, // Поспросим — и дознаемся: // Кому живется счастливо, // Вольготно на Руси?»
Не слабой и
маленькой, а сильной и большой победит она соблазн
царства этого мира.
Рационализм есть
царство малого разума, рассудка.
Незаметно для нее она стала
меньше молиться, но все больше думала о Христе и о людях, которые, не упоминая имени его, как будто даже не зная о нем, жили — казалось ей — по его заветам и, подобно ему считая землю
царством бедных, желали разделить поровну между людьми все богатства земли.
— Да, молодец! без
малого годов сотню прожил, а на всем веку не бывал так радостен, как сегодня. Благодарение творцу небесному, очнулись наконец право-славные!.. Эх, жаль! кабы господь продлил дни бывшего воеводы нашего, Дмитрия Юрьевича Милославского, то-то был бы для него праздник!.. Дай бог ему
царство небесное! Столбовой был русский боярин!.. Ну, да если не здесь, так там он вместе с нами радуется!