— Король и королева умерли, королевич в пеленках, поэтому надо выбрать
другого короля до тех пор, пока новорожденный королевич Дуль-Дуль подрастет и в состоянии будет сам править королевством. А так как солдат Иван спас страну, войско и короля от гибели, то пусть он и будет королем.
— Не надо мне ни богатства, ни почестей. Зачем солдату богатство? А почести? Для меня первая почесть служить верой и правдой королевскому дитяти! Ступайте, братики мои, назад и скажите народу: пусть выбирает себе
другого короля, получше да поумнее, а мне в награду оставит одно: позволение никогда не разлучаться с королевичем.
— Вот видишь, король, — заговорили вокруг Дуль-Дуля царедворцы, — напрасно ты отпустил солдата. Он не вернется к нам. Кому охота вариться в котле, когда он может уйти в другую страну и служить
другому королю!
Неточные совпадения
— Это не простой солдат. Это герой. Он указал
королю путь, как ближе найти неприятельский лагерь, он остановил войско, когда оно бросилось в бегство, и он же защитил своей грудью самого
короля, когда неприятельская сабля направилась на него.
Король не может забыть этого и считает солдата Ивана своим лучшим
другом и слугою.
— Приготовься,
король, услышать две новости: одну печальную,
другую радостную. Бог дал тебе сына, а твоя супруга-королева скончалась на утренней заре.
Едва только замолкли восторженные крики, как их заменили вопли отчаяния и муки. Через реку, протекавшую под самым крыльцом королевского дворца, был перекинут мост. Народ, желая поближе полюбоваться красавцем
королем, бросился на этот мост, давя и толкая
друг друга. Каждому хотелось заглянуть поближе в красивое лицо
короля.
— В
другой раз будь осторожнее в речах с твоим
королем, — проговорил он сурово, обращаясь к Ивану. — За твою дерзость ты заслуживаешь казни, но я не хочу казнить моего слугу и на этот раз прощаю тебя.
—
Друзья мои, я был жестоким
королем! Но благодаря жертве, принесенной мне моим благодетелем Иваном, я стал
другим. И теперь, мой народ, я обещаю не только мудро, но и добро и кротко править тобою!
Постояли друг против
друга короли, — глаза, как у котов в марте, — и пошли каждый к себе подбоченясь. Стража за ими: у кого синие штаны — за сивым королем, у кого желтые — за русым.
Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был недоволен, одарил своими собственными, т. е. взятыми у
других королей жемчугами и бриллиантами императрицу Австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию-Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она — эта Мария-Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга — казалось не в силах была перенести.
Неточные совпадения
Смотреть никогда не мог на них равнодушно; и если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового
короля или что-нибудь
другое, то такое омерзение нападет, что просто плюнешь.
Одна была фантазия
Король Лир в степи,
другая был квартет, посвященный памяти Баха.
И те и
другие считали его гордецом; и те и
другие его уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что он прекрасно одевался и всегда останавливался в лучшем номере лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель; в 1815 году при содействии прусской армии одержал победу над Наполеоном при Ватерлоо.] у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский
король (1830–1848); февральская революция 1848 года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать в Англию, где он и умер.] за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными» духами; за то, что он мастерски играл в вист и всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность.
— Ну, — чего там годить? Даже — досадно. У каждой нации есть царь,
король, своя земля, отечество… Ты в солдатах служил? присягу знаешь? А я — служил. С японцами воевать ездил, — опоздал, на мое счастье, воевать-то. Вот кабы все люди евреи были, у кого нет земли-отечества, тогда —
другое дело. Люди, милый человек, по земле ходят, она их за ноги держит, от своей земли не уйдешь.
Он с наслаждением и завистью припоминал анекдоты времен революции, как один знатный повеса разбил там чашку в магазине и в ответ на упреки купца перебил и переломал еще множество вещей и заплатил за весь магазин; как
другой перекупил у
короля дачу и подарил танцовщице. Оканчивал он рассказы вздохом сожаления о прошлом.