Неточные совпадения
Вся семья отставного
капитана Петровича, отца Милицы, сражавшегося когда-то против турок в рядах русского войска и
раненого турецкой гранатой, оторвавшей ему обе ноги по колено, жила на скромную пенсию главы семейства. Великодушный русский государь повелел всех детей
капитана Петровича воспитывать на казенный счет в средних и высших учебных заведениях нашей столицы.
— Что? Таскать
раненых, когда сам ранен? — совсем уже встревожился
капитан. — Да ты на себя погляди, братец. Ведь лица на тебе нет… Кто тебе перевязку делал?
Сначала он страшно обрадовался, что его командируют к генералу. Юноша помнил прекрасно, что сарай, в котором он оставил
раненую девушку, находился всего в какой-нибудь полуверсте от горы. Стало быть он, служа проводником командируемой туда батарее и доведя артиллеристов до холма, найдет возможность завернуть по дороге за дорогой
раненой. И вот новое разочарование!
Капитан Любавин требовал его обратно сюда. И впервые недоброе чувство шевельнулось на миг в сердце Игоря.
— Братцы, да где же наш
капитан? — хотел он крикнуть ближайшим солдатам и в ту же минуту два дюжие австрийца наскочили на него. Уже блеснуло лезвие сабли над головой юноши, но чья-то быстрая рука изо всей силы ткнула штыком в одного из нападавших и тот, обливаясь кровью, упал в общую кучу
раненых и убитых.
При помощи Милицы, Онуфриев, сам
раненый в бок осколком шрапнели, с трудом взвалил себе на плечи
капитана и потащил его по полю.
Неточные совпадения
Говору не слышно было на палубе: из-за равномерного звука разрезаемых волн и пара слышно было, как лошади фыркали и топали ногами на шаланде, слышны были командные слова
капитана и стоны
раненых.
Он обучался в парижском военном училище, выпущен был
капитаном артилерии, отличился в испанской войне, и тяжело
раненый, возвратился в Париж.
Время от времени штабс-капитан из разных почтовых отделений посылал телеграммы в Иркутск, и все эти телеграммы выражали глубокую заботливость о каком-то
раненом, тяжело больном человеке, вероятно, очень близком сердцу штабс-капитана.
«Вторая ширинга, впе-ред! Шай-клац!» — командовал
капитан; ружья склонились и брякнули. У Анатоля потемнело в глазах, он покачнулся и дал шпоры лошади, но лошадь вдруг поднялась на дыбы и брякнулась наземь — осколок русской бомбы ранил лошадь и раздробил Анатолю плечо; новая толпа охотников шла с песнями и гарцованьем мимо
раненого. Анатоль лишился сознания.
Подъехал и
капитан. Он пристально посмотрел на
раненого, и на всегда равнодушно-холодном лице его выразилось искреннее сожаление.