Неточные совпадения
— Я видала нынче русских героев, тетя Родайка: настоящих героев. Они готовы защищать своих более слабых по численности славянских
братьев не на жизнь, a на
смерть защищать! О, тетя, — захлебываясь от восторга, говорила она, это — орлы! Это титаны. Титаны-богатыри, говорю я тебе! Сколько в них спокойствия и уверенности в своем праве. Сколько мужества и великодушия, если бы ты знала, — и Милица наскоро передала старухе вынесенные ею впечатления сегодняшнего утра.
— Разреши мне, Танасио, разреши мне ответить им тем же. Неужели же оставить не отомщенной
смерть этого храбреца? — горячо заметил юноша, хватая за руку старшего
брата. Он был взволнован и весь трясся, как в лихорадке. Черные глаза его так и горели, так и сверкали в темноте.
Капитан Танасио внимательно и зорко глядит на
брата, глядит минуту, другую, третью. Потом говорит сдержанным, но твердым, не допускающим возражение, голосом: — Нет, подпоручик Иоле Петрович, на этот раз нам не потребуется услуги охотников. Было бы слишком безрассудно посылать людей на верную
смерть…
Когда чуть живой от усталости, чудом избежавший
смерти, Иоле очутился снова среди своих на родном берегу, первое лицо, бросившееся ему на глаза среди окруживших солдат его батареи, было лицо старшего
брата, с застывшим на нем выражением тупого, беспросветного отчаяния.
Он знал и чувствовал только, что то, что совершалось, было подобно тому, что совершалось год тому назад в гостинице губернского города на одре
смерти брата Николая.
Читатель, вероятно, помнит дальше. Флоренса тоскует о
смерти брата. Мистер Домби тоскует о сыне… Мокрая ночь. Мелкий дождь печально дребезжал в заплаканные окна. Зловещий ветер пронзительно дул и стонал вокруг дома, как будто ночная тоска обуяла его. Флоренса сидела одна в своей траурной спальне и заливалась слезами. На часах башни пробило полночь…
Петр Иванович Адуев, дядя нашего героя, так же как и этот, двадцати лет был отправлен в Петербург старшим своим братом, отцом Александра, и жил там безвыездно семнадцать лет. Он не переписывался с родными после
смерти брата, и Анна Павловна ничего не знала о нем с тех пор, как он продал свое небольшое имение, бывшее недалеко от ее деревни.
Добрую старушку Аделаиду Ивановну, как только она получила известие о
смерти брата, постигнул паралич, и она лежала без рук, без ног, без языка в своем историческо-семейном отделении.
Неточные совпадения
Брат лег и ― спал или не спал ― но, как больной, ворочался, кашлял и, когда не мог откашляться, что-то ворчал. Иногда, когда он тяжело вздыхал, он говорил: «Ах, Боже мой» Иногда, когда мокрота душила его, он с досадой выговаривал: «А! чорт!» Левин долго не спал, слушая его. Мысли Левина были самые разнообразные, но конец всех мыслей был один:
смерть.
Левин, которого давно занимала мысль о том, чтобы помирить
братьев хотя перед
смертью, писал
брату Сергею Ивановичу и, получив от него ответ, прочел это письмо больному. Сергей Иванович писал, что не может сам приехать, но в трогательных выражениях просил прощения у
брата.
И
смерть эта, которая тут, в этом любимом
брате, с просонков стонущем и безразлично по привычке призывавшем то Бога, то чорта, была совсем не так далека, как ему прежде казалось.
И он вкратце повторил сам себе весь ход своей мысли за эти последние два года, начало которого была ясная, очевидная мысль о
смерти при виде любимого безнадежно больного
брата.
Рана Вронского была опасна, хотя она и миновала сердце. И несколько дней он находился между жизнью и
смертью. Когда в первый раз он был в состоянии говорить, одна Варя, жена
брата, была в его комнате.