Опять стон, жалобный, протяжный. Последний, может быть, предсмертный, ужасный стон. И тотчас же наступает тишина, нарушаемая лишь складываньем мокрых шуршащих простынь… Маленькое, сразу успокоившееся тельце, распростерто в безжизненной позе на постели… Раскрывшиеся без дыхания губки и крепко
сомкнутые глаза…
Перстень покосился на Иоанна. Царь лежал с
сомкнутыми глазами; рот его был раскрыт, как у спящего. В то же время, как будто в лад словам своим, Перстень увидел в окно, что дворцовая церковь и крыши ближних строений осветились дальним заревом.
Неточные совпадения
Остаток вечера он провел в мыслях об этой женщине, а когда они прерывались, память показывала темное, острое лицо Варвары, с плотно закрытыми
глазами, с кривой улыбочкой на губах, — неплотно
сомкнутые с правой стороны, они открывали три неприятно белых зуба, с золотой коронкой на резце. Показывала пустынный кусок кладбища, одетый толстым слоем снега, кучи комьев рыжей земли, две неподвижные фигуры над могилой, только что зарытой.
Исчезла мутная усталость, томившая Вернера два последние года, и отпала от сердца мертвая, холодная, тяжелая змея с закрытыми
глазами и мертвенно
сомкнутым ртом — перед лицом смерти возвращалась, играя, прекрасная юность.
Легко надежда утешает, // Легко обманывает
глаз: // Уж близко путник подъезжает… // Увы, она его не знает, // И видит только в первый раз! // То странник, в поле запоздалый, // Гостеприимный ищет кров; // Дымится конь его усталый, // И он спрыгнуть уже готов… // Спрыгни же, всадник!.. Что же он // Как будто крова испугался? // Он смотрит! Краткий, грустный стон // От губ
сомкнутых оторвался, // Как лист от ветви молодой, // Измятый летнею грозой!
Смотрит изумленно, остро — и в немом ужасе откидывается назад, выкинув для защиты напряженные руки. В гробу нет Семена. В гробу нет трупа. Там лежит идиот. Схватившись хищными пальцами за края гроба, слегка приподняв уродливую голову, он искоса смотрит на попа прищуренными
глазами — и вокруг вывернутых ноздрей, вокруг огромного
сомкнутого рта вьется молчаливый, зарождающийся смех. Молчит и смотрит и медленно высовывается из гроба — несказанно ужасный в непостижимом слиянии вечной жизни и вечной смерти.
И уже долго он был волной, и уже разгадал все таинственные смыслы жизни, когда зашумел частый дождь по крыше и тихим плеском окропил грудь, поцеловал
сомкнутые уста, приник тепло к
глазам и принес кроткое забвение.