«Идут в мире дети», — думала она, прислушиваясь к
незнакомым звукам ночной жизни города. Они ползли в открытое окно, шелестя листвой в палисаднике, прилетали издалека усталые, бледные и тихо умирали в комнате.
Послезавтра Александр приехал пораньше. Еще в саду до него из комнаты доносились
незнакомые звуки… виолончель не виолончель… Он ближе… поет мужской голос, и какой голос! звучный, свежий, который так, кажется, и просится в сердце женщины. Он дошел до сердца и Адуева, но иначе: оно замерло, заныло от тоски, зависти, ненависти, от неясного и тяжелого предчувствия. Александр вошел в переднюю со двора.
— Василий Иваныч, — встретила она его окликом, где он заслышал совсем ему
незнакомые звуки, — вы меня вчера запереть хотели… как чумную собачонку… Что ж! Вы можете и теперь это сделать. Я в ваших руках. Извольте, коли угодно, посылать за урядником, а то так ехать с доносом к судебному следователю… Чего же со мной деликатничать? Произвела покушение на жизнь такого драгоценного существа, как предмет вашего преклонения…
Неточные совпадения
Она решается не видеть и удаляется в гостиную. Из залы доносятся
звуки кадрили на мотив «Шли наши ребята»; около матушки сменяются дамы одна за другой и поздравляют ее с успехами дочери. Попадаются и совсем
незнакомые, которые тоже говорят о сестрице. Чтоб не слышать пересудов и не сделать какой-нибудь истории, матушка вынуждена беспрерывно переходить с места на место. Хозяйка дома даже сочла нужным извиниться перед нею.
Странные слова,
незнакомые имена надоедливо запоминались, щекотали язык, хотелось ежеминутно повторять их — может быть, в
звуках откроется смысл?
Он затрепетал при
звуках знакомого ему голоса; онемение, произведенное в нем присутствием стольких
незнакомых лиц, еще удвоилось; он боялся матери больше чем всех казаков на свете, ибо привык ее бояться; сопроводив свои угрозы значительным движением руки, она впала в задумчивость и казалась спокойною.
Кругом вас все говорят на языках
незнакомых: речь их для вас какая-то смесь диких, странных
звуков.
Из-за двери слышен был в это время оживленно-недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим,
незнакомым голосом. По
звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки, и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, — по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что-нибудь важное и несчастливое.