— Не плачь, дитя мое, не плачь, — гладя дрожавшими руками белобрысенькую головку девочки, шептала Елена Дмитриевна, расставаясь с нею, — не на век расходимся, я же
остаюсь в приюте, только передаю вас средней наставнице.
Неточные совпадения
— Я пойду вечером с рапортом к Екатерине Ивановне и буду просить наказать весь
приют, если работа Палани Заведеевой не найдется до вечера… — проговорила она. — Строго будут наказаны старшие, средние и маленькие без различия. После дневного чая до ужина будут
оставаться в рабочей и работать штрафные часы. Или пусть та, кто подшутила такую злую шутку с Заведеевой, отдаст, возвратит ее работу. Поняли меня?
— Так-то, миленькая! Не скажешь ли, что нечаянно сделала эту гнусность? И солжешь… солжешь! Нарочно сделала это… И за волосы драть не смею, говоришь?.. И прекрасно! И прекрасно! Зато совсем срезать их смею… Публично! Понимаешь?..
В наказание… У Екатерины Ивановны этого наказания потребую… Понимаешь ли? Или лохмы твои тебе обстригут… Или… или я ни часа не
останусь здесь
в приюте. Ни часа больше. Поняла?
На другое же утро обнаружилось сразу исчезновение Сони. Бросились искать ее по всему
приюту,
в подвалах, на чердаке,
в саду… Нигде не
оставалось никаких следов девушки… Догадливая Варварушка сумела так вывести окольными путями ночную посетительницу, что никто не приметил беглянок.
Неточные совпадения
Однако ж она согласилась, и они удалились
в один из тех очаровательных
приютов, которые со времен Микаладзе устраивались для градоначальников во всех мало-мальски порядочных домах города Глупова. Что происходило между ними — это для всех
осталось тайною; но он вышел из
приюта расстроенный и с заплаканными глазами. Внутреннее слово подействовало так сильно, что он даже не удостоил танцующих взглядом и прямо отправился домой.
Это было варварство, и я написал второе письмо к графу Апраксину, прося меня немедленно отправить, говоря, что я на следующей станции могу найти
приют. Граф изволили почивать, и письмо
осталось до утра. Нечего было делать; я снял мокрое платье и лег на столе почтовой конторы, завернувшись
в шинель «старшого», вместо подушки я взял толстую книгу и положил на нее немного белья.
Последние известия о Марье Александровне заключаются
в том, что она едет
в Петербург искать места. Значит, не осуществилась ее фантастическая мысль ухаживать за матерью покойного своего жениха. Я ей это предсказывал, но она ничего не хотела слушать. Добрая женщина, но вся на ходулях. От души желаю ей найти
приют. Жаль, что она не умела
остаться в институте…
Да, ты умрешь — и я
останусь тут // Один, один… года пройдут, // Умру — и буду всё один! Ужасно! // Но ты! не бойся: мир прекрасный // Тебе откроется и ангелы возьмут // Тебя
в небесный свой
приют.
Летние сезоны Вольский никогда не служил и, окончив зимний, ехал на весну и лето к своему отцу,
в его имение, занимался хозяйством, охотился, готовил новые роли. Он
остался по просьбе губернаторши, чтоб участвовать
в воскресенье на второй неделе поста
в литературном вечере, который устраивался
в пользу какого-то
приюта.