Неточные совпадения
Тася с опущенной головой и сильно бьющимся сердцем последовала позади всех. Она видела, как выбежала на террасу мама, как она с легкостью девочки спрыгнула с крыльца и, подбежав
к Марье Васильевне, несшей Леночку, выхватила из её рук девочку и, громко рыдая,
понесла ее в
дом. В один миг появились простыней. Мама свернула одну из них на подобие гамака, положила в нее безжизненную Леночку и при помощи трех гувернанток стала качать ее изо всех сил в обе стороны.
Неточные совпадения
— Мама, окрести его, благослови его, поцелуй его, — прокричала ей Ниночка. Но та, как автомат, все дергалась своею головой и безмолвно, с искривленным от жгучего горя лицом, вдруг стала бить себя кулаком в грудь. Гроб
понесли дальше. Ниночка в последний раз прильнула губами
к устам покойного брата, когда проносили мимо нее. Алеша, выходя из
дому, обратился было
к квартирной хозяйке с просьбой присмотреть за оставшимися, но та и договорить не дала:
Похороны совершились на третий день. Тело бедного старика лежало на столе, покрытое саваном и окруженное свечами. Столовая полна была дворовых. Готовились
к выносу. Владимир и трое слуг подняли гроб. Священник пошел вперед, дьячок сопровождал его, воспевая погребальные молитвы. Хозяин Кистеневки последний раз перешел за порог своего
дома. Гроб
понесли рощею. Церковь находилась за нею. День был ясный и холодный. Осенние листья падали с дерев.
Нелегкая меня
к вам не
понесет, а все надеюсь вас видеть в
доме Бронникова, известном всей Европе. Михеевне плохо — глаза потемнели. Берегу ее, как умею, — за долговременную службу. Аминь.
Раз весною он всю ночь не спал, тосковал, хотелось ему выпить.
Дома нечего захватить было. Надел шапку и вышел. Прошел по улице, дошел до попов. У дьячка борона наружу стоит прислонена
к плетню. Прокофий подошел, вскинул борону на спину и
понес к Петровне в корчму, «Авось, даст бутылочку». Не успел он отойти, как дьячок вышел на крыльцо. Уж совсем светло, — видит, Прокофий несет его борону.
Чтобы не встречаться с ним, Лаптев вышел в столовую, потом спустился
к себе вниз. Для него было ясно, что сойтись с доктором покороче и бывать в его
доме запросто — дело невозможное; и встречаться с этим «одром», как называл его Панауров, было неприятно. И оттого он так редко виделся с Юлией Сергеевной. Он сообразил теперь, что отца нет
дома, что если
понесет теперь Юлии Сергеевне ее зонтик, то, наверное, он застанет
дома ее одну, и сердце у него сжалось от радости. Скорей, скорей!