Неточные совпадения
Помолившись Богу и положив несколько земных поклонов, Аксинья полезла на лежанку, где на
ночь устраивала себе постель. На лежанке было тепло и уютно. Толстая птичница с удовольствием протянула усталые ноги и, закрыв глаза, сладко зевнула на всю избу. И вдруг, в ту самую минуту, когда приятная дремота уже
подкралась к отяжелевшей голове Аксиньи, чей-то резкий, крикливый голос прокричал отчетливо на всю избу...
Неточные совпадения
— До чего несчастны мы, люди, милейший мой Иван Кириллович… простите! Клим Иванович, да, да… Это понимаешь только вот накануне конца, когда
подкрадывается тихонько какая-то болезнь и нашептывает по
ночам, как сводня: «Ах, Захар, с какой я тебя дамочкой хочу познакомить!» Это она — про смерть…
Она боялась впасть во что-нибудь похожее на обломовскую апатию. Но как она ни старалась сбыть с души эти мгновения периодического оцепенения, сна души, к ней нет-нет да
подкрадется сначала греза счастья, окружит ее голубая
ночь и окует дремотой, потом опять настанет задумчивая остановка, будто отдых жизни, а затем… смущение, боязнь, томление, какая-то глухая грусть, послышатся какие-то смутные, туманные вопросы в беспокойной голове.
— Да как это ты
подкрался: караулили, ждали, и всё даром! — говорила Татьяна Марковна. — Мужики караулили у меня по
ночам. Вот и теперь послала было Егорку верхом на большую дорогу, не увидит ли тебя? А Савелья в город — узнать. А ты опять — как тогда! Да дайте же завтракать! Что это не дождешься? Помещик приехал в свое родовое имение, а ничего не готово: точно на станции! Что прежде готово, то и подавайте.
— Да бог его знает… Он, кажется, служил в военной службе раньше… Я иногда, право, боюсь за моих девочек: молодо-зелено, как раз и головка закружится, только доктор все успокаивает… Доктор прав: самая страшная опасность та, которая
подкрадывается к вам темной
ночью, тишком, а тут все и все налицо. Девочкам во всяком случае хороший урок… Как вы думаете?
Михей Зотыч не мог заснуть всю
ночь. Ему все слышался шум на улице, топот ног, угрожающие крики, и он опять трясся, как в лихорадке. Раз десять он
подкрадывался к окну, припадал ухом и вслушивался. Все было тихо, он крестился и опять напрасно старался заснуть. Еще в первый раз в жизни смерть была так близко, совсем на носу, и он трепетал, несмотря на свои девяносто лет.