Неточные совпадения
А через два
дня после того, как она уехала, приходил статский, только уже другой статский, и приводил с собою полицию, и много ругал Марью Алексевну; но Марья Алексевна сама ни в одном слове не уступала ему и все твердила: «я никаких
ваших делов не знаю.
— Нет, маменька. Я уж давно сказала вам, что не буду целовать
вашей руки. А теперь отпустите меня. Я, в самом
деле, чувствую себя дурно.
— В первом-то часу ночи? Поедем — ка лучше спать. До свиданья, Жан. До свиданья, Сторешников. Разумеется, вы не будете ждать Жюли и меня на
ваш завтрашний ужин: вы видите, как она раздражена. Да и мне, сказать по правде, эта история не нравится. Конечно, вам нет
дела до моего мнения. До свиданья.
— Через три
дня освободится,
ваше превосходительство.
Конечно, и то правда, что, подписывая на пьяной исповеди Марьи Алексевны «правда», Лопухов прибавил бы: «а так как, по
вашему собственному признанию, Марья Алексевна, новые порядки лучше прежних, то я и не запрещаю хлопотать о их заведении тем людям, которые находят себе в том удовольствие; что же касается до глупости народа, которую вы считаете помехою заведению новых порядков, то, действительно, она помеха
делу; но вы сами не будете спорить, Марья Алексевна, что люди довольно скоро умнеют, когда замечают, что им выгодно стало поумнеть, в чем прежде не замечалась ими надобность; вы согласитесь также, что прежде и не было им возможности научиться уму — разуму, а доставьте им эту возможность, то, пожалуй, ведь они и воспользуются ею».
— Ах, боже мой! И все замечания, вместо того чтобы говорить
дело. Я не знаю, что я с вами сделала бы — я вас на колени поставлю: здесь нельзя, — велю вам стать на колени на
вашей квартире, когда вы вернетесь домой, и чтобы
ваш Кирсанов смотрел и прислал мне записку, что вы стояли на коленях, — слышите, что я с вами сделаю?
Г-жа Б. также находила удовлетворительными ответы Лопухова о характере Верочки;
дело быстро шло на лад, и, потолковав полчаса, г-жа Б. сказала, что «если
ваша молоденькая тетушка будет согласна на мои условия, прошу ее переселяться ко мне, и чем скорее, тем приятнее для меня».
— Да, милая Верочка, шутки шутками, а ведь в самом
деле лучше всего жить, как ты говоришь. Только откуда ты набралась таких мыслей? Я-то их знаю, да я помню, откуда я их вычитал. А ведь до
ваших рук эти книги не доходят. В тех, которые я тебе давал, таких частностей не было. Слышать? — не от кого было. Ведь едва ли не первого меня ты встретила из порядочных людей.
Но вместо слово «негодницу», успело выговориться только «него…», потому что Лопухов сказал очень громко: «
Вашей брани я слушать не стану, я пришел говорить о
деле.
Ваш взгляд на людей уже совершенно сформировался, когда вы встретили первого благородного человека, который не был простодушным, жалким ребенком, знал жизнь не хуже вас, судил о ней не менее верно, чем вы, умел делать
дело не менее основательно, чем вы: вам простительно было ошибиться и принять его за такого же пройдоху, как вы.
Но я могу сказать в
вашу честь еще одно: из всех людей, которых я не люблю и с которыми не желал бы иметь
дела, я все-таки охотнее буду иметь
дело с вами, чем с другими.
Вы, разумеется, рады были бы изжарить на медленном огне
вашу дочь и ее мужа, но вы умели обуздать мстительное влечение, чтобы холодно рассудить о
деле, и поняли, что изжарить их не удалось бы вам; а ведь это великое достоинство, Марья Алексевна, уметь понимать невозможность!
Я рад был бы стереть вас с лица земли, но я уважаю вас: вы не портите никакого
дела; теперь вы занимаетесь дурными
делами, потому что так требует
ваша обстановка, но дать вам другую обстановку, и вы с удовольствием станете безвредны, даже полезны, потому что без денежного расчета вы не хотите делать зла, а если вам выгодно, то можете делать что угодно, — стало быть, даже и действовать честно и благородно, если так будет нужно.
Если бы кто посторонний пришел посоветоваться с Кирсановым о таком положении, в каком Кирсанов увидел себя, когда очнулся, и если бы Кирсанов был совершенно чужд всем лицам, которых касается
дело, он сказал бы пришедшему советоваться: «поправлять
дело бегством — поздно, не знаю, как оно разыграется, но для вас, бежать или оставаться — одинаково опасно, а для тех, о спокойствии которых вы заботитесь
ваше бегство едва ли не опаснее, чем то, чтобы вы оставались».
— Я не вполне
разделяю ваше мнение и почему — мы объяснимся. Это уже не будет исполнением его поручения, а выражением только моего мнения, которое высказал я и ему в последнее наше свидание. Его поручение состояло только в том, чтобы я показал вам эту записку и потом сжег ее. Вы довольно видели ее?
Пусть он не знал, что это должно неизбежно возникнуть из сущности данных отношений между
вашим и его характером, он все-таки должен был на всякий случай приготовить вас к чему-нибудь подобному, просто как к
делу случайности, которой нельзя желать, которой незачем ждать, но которая все-таки может представиться: ведь за будущее никак нельзя ручаться, какие случайности может привести оно.
У вас ныне еще нет чахотки, но она очень, очень близка, и в
ваши лета, при таких условиях, она развивается необыкновенно быстро, может кончаться в несколько
дней.
— Нет, — потом проговорил он: — что ж я в самом
деле поддался
вашему увлечению? Это
дело безопасное именно потому, что он так дурен. Она не может этого не увидеть, только дайте ей время всмотреться спокойно. — Он стал настойчиво развивать Полозову свой план, который высказывал его дочери еще только как свое предположение, может быть, и не верное, что она сама откажется от любимого человека, если он действительно дурен. Теперь он в этом был совершенно уверен, потому что любимый человек был очень дурен.
Наскоро дав им аттестацию, Кирсанов пошел сказать больной, что
дело удалось. Она при первых его словах схватила его руку, и он едва успел вырвать, чтоб она не поцеловала ее. «Но я не скоро пущу к вам
вашего батюшку объявить вам то же самое, — сказал он: — он у меня прежде прослушает лекцию о том, как ему держать себя». Он сказал ей, что он будет внушать ее отцу и что не отстанет от него, пока не внушит ему этого основательно.
Одно
ваше слово, враждебное ему, испортит
дело на две недели, несколько слов — навсегда.
— Вы хотите найти себе
дело? О, за этим не должно быть остановки; вы видите вокруг себя такое невежество, извините, что я так отзываюсь о
вашей стране, о
вашей родине, — поправил он свой англицизм: — но я сам в ней родился и вырос, считаю ее своею, потому не церемонюсь, — вы видите в ней турецкое невежество, японскую беспомощность. Я ненавижу
вашу родину, потому что люблю ее, как свою, скажу я вам, подражая
вашему поэту. Но в ней много
дела.
Неточные совпадения
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж по
вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого
дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Хлестаков (рисуется).А
ваши глаза лучше, нежели важные
дела… Вы никак не можете мне помешать, никаким образом не можете; напротив того, вы можете принесть удовольствие.
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют.
Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь
ваша…
Цыфиркин. Да кое-как,
ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь в городе около приказных служителей у счетных
дел. Не всякому открыл Господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает то счетец поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно жить не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и то правда, человек на человека не приходит.
Цыфиркин.
Ваше благородие, завсегда без
дела лаяться изволите.