Неточные совпадения
Утром Марья Алексевна подошла к шкапчику и дольше обыкновенного стояла у него, и все говорила: «слава богу, счастливо было, слава богу!», даже подозвала к шкапчику Матрену и сказала: «на здоровье, Матренушка, ведь и ты много потрудилась», и после не
то чтобы драться да ругаться,
как бывало
в другие
времена после шкапчика, а легла спать, поцеловавши Верочку.
Известно,
как в прежние
времена оканчивались подобные положения: отличная девушка
в гадком семействе; насильно навязываемый жених пошлый человек, который ей не нравится, который сам по себе был дрянноватым человеком, и становился бы чем дальше,
тем дряннее, но, насильно держась подле нее, подчиняется ей и понемногу становится похож на человека таксебе, не хорошего, но и не дурного.
По денежным своим делам Лопухов принадлежал к
тому очень малому меньшинству медицинских вольнослушающих,
то есть не живущих на казенном содержании, студентов, которое не голодает и не холодает.
Как и чем живет огромное большинство их — это богу, конечно, известно, а людям непостижимо. Но наш рассказ не хочет заниматься людьми, нуждающимися
в съестном продовольствии; потому он упомянет лишь
в двух — трех словах о
времени, когда Лопухов находился
в таком неприличном состоянии.
Потому о главном предмете, их занимавшем, они обменивались лишь несколькими словами — обыкновенно
в то время,
как перебирали ноты для игры и пения.
А этот главный предмет, занимавший так мало места
в их не слишком частых длинных разговорах, и даже
в коротких разговорах занимавший тоже лишь незаметное место, этот предмет был не их чувство друг к другу, — нет, о чувстве они не говорили ни слова после первых неопределенных слов
в первом их разговоре на праздничном вечере: им некогда было об этом толковать;
в две — три минуты, которые выбирались на обмен мыслями без боязни подслушивания, едва успевали они переговорить о другом предмете, который не оставлял им ни
времени, ни охоты для объяснений
в чувствах, — это были хлопоты и раздумья о
том, когда и
как удастся Верочке избавиться от ее страшного положения.
— Так вот о чем я тебя прошу. Завтра, когда тебе будет удобнее, —
в какое время, все равно, только скажи, — будь опять на
той скамье на Конно-гвардейском бульваре. Будешь?
По обыкновению, шел и веселый разговор со множеством воспоминаний, шел и серьезный разговор обо всем на свете: от тогдашних исторических дел (междоусобная война
в Канзасе, предвестница нынешней великой войны Севера с Югом, предвестница еще более великих событий не
в одной Америке, занимала этот маленький кружок: теперь о политике толкуют все, тогда интересовались ею очень немногие;
в числе немногих — Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего спора о химических основаниях земледелия по теории Либиха, и о законах исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один разговор
в подобных кружках, и о великой важности различения реальных желаний, которые ищут и находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым и не нужно найти себе удовлетворение,
как фальшивой жажде во
время горячки, которым,
как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний, и о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею, и обо всем,
тому подобном и не подобном, но родственном.
Таким образом, проработали месяц, получая
в свое
время условленную плату, Вера Павловна постоянно была
в мастерской, и уже они успели узнать ее очень близко
как женщину расчетливую, осмотрительную, рассудительную, при всей ее доброте, так что она заслужила полное доверие. Особенного тут ничего не было и не предвиделось, а только
то, что хозяйка — хорошая хозяйка, у которой дело пойдет: умеет вести.
Идет ему навстречу некто осанистый, моцион делает, да
как осанистый, прямо на него, не сторонится; а у Лопухова было
в то время правило: кроме женщин, ни перед кем первый не сторонюсь; задели друг друга плечами; некто, сделав полуоборот, сказал: «что ты за свинья, скотина», готовясь продолжать назидание, а Лопухов сделал полный оборот к некоему, взял некоего
в охапку и положил
в канаву, очень осторожно, и стоит над ним, и говорит: ты не шевелись, а
то дальше протащу, где грязь глубже.
И действительно, она порадовалась; он не отходил от нее ни на минуту, кроме
тех часов, которые должен был проводить
в гошпитале и Академии; так прожила она около месяца, и все
время были они вместе, и сколько было рассказов, рассказов обо всем, что было с каждым во
время разлуки, и еще больше было воспоминаний о прежней жизни вместе, и сколько было удовольствий: они гуляли вместе, он нанял коляску, и они каждый день целый вечер ездили по окрестностям Петербурга и восхищались ими; человеку так мила природа, что даже этою жалкою, презренною, хоть и стоившею миллионы и десятки миллионов, природою петербургских окрестностей радуются люди; они читали, они играли
в дурачки, они играли
в лото, она даже стала учиться играть
в шахматы,
как будто имела
время выучиться.
И действительно, он исполнил его удачно: не выдал своего намерения ни одним недомолвленным или перемолвленным словом, ни одним взглядом; по-прежнему он был свободен и шутлив с Верою Павловною, по-прежнему было видно, что ему приятно
в ее обществе; только стали встречаться разные помехи ему бывать у Лопуховых так часто,
как прежде, оставаться у них целый вечер,
как прежде, да как-то выходило, что чаще прежнего Лопухов хватал его за руку, а
то и за лацкан сюртука со словами: «нет, дружище, ты от этого спора не уйдешь так вот сейчас» — так что все большую и большую долю
времени, проводимого у Лопуховых, Кирсанову приводилось просиживать у дивана приятеля.
«16 августа»,
то есть, на другой день после прогулки на острова, ведь она была именно 15–го, думает Вера Павловна: «миленький все
время гулянья говорил с этим Рахметовым, или,
как они
в шутку зовут его, ригористом, и с другими его товарищами.
Он боялся, что когда придет к Лопуховым после ученого разговора с своим другом,
то несколько опростоволосится: или покраснеет от волнения, когда
в первый раз взглянет на Веру Павловну, или слишком заметно будет избегать смотреть на нее, или что-нибудь такое; нет, он остался и имел полное право остаться доволен собою за минуту встречи с ней: приятная дружеская улыбка человека, который рад, что возвращается к старым приятелям, от которых должен был оторваться на несколько
времени, спокойный взгляд, бойкий и беззаботный разговор человека, не имеющего на душе никаких мыслей, кроме
тех, которые беспечно говорит он, — если бы вы были самая злая сплетница и смотрели на него с величайшим желанием найти что-нибудь не так, вы все-таки не увидели бы
в нем ничего другого, кроме
как человека, который очень рад, что может, от нечего делать, приятно убить вечер
в обществе хороших знакомых.
Половину
времени Вера Павловна тихо сидела
в своей комнате одна, отсылая мужа, половину
времени он сидел подле нее и успокоивал ее все
теми же немногими словами, конечно, больше не словами, а
тем, что голос его был ровен и спокоен, разумеется, не бог знает
как весел, но и не грустен, разве несколько выражал задумчивость, и лицо также.
За несколько
времени перед
тем,
как вышел он из университета и отправился
в свое поместье, потом
в странствование по России, он уже принял оригинальные принципы и
в материальной, и
в нравственной, и
в умственной жизни, а когда он возвратился, они уже развились
в законченную систему, которой он придерживался неуклонно.
Кроме
как в собраниях этого кружка, он никогда ни у кого не бывал иначе,
как по делу, и ни пятью минутами больше, чем нужно по делу, и у себя никого не принимал и не допускал оставаться иначе,
как на
том же правиле; он без околичностей объявлял гостю: «мы переговорили о вашем деле; теперь позвольте мне заняться другими делами, потому что я должен дорожить
временем».
Гимнастика, работа для упражнения силы, чтения — были личными занятиями Рахметова; по его возвращении
в Петербург, они брали у него только четвертую долю его
времени, остальное
время он занимался чужими делами или ничьими
в особенности делами, постоянно соблюдая
то же правило,
как в чтении: не тратить
времени над второстепенными делами и с второстепенными людьми, заниматься только капитальными, от которых уже и без него изменяются второстепенные дела и руководимые люди.
Через год после
того,
как пропал Рахметов, один из знакомых Кирсанова встретил
в вагоне, по дороге из Вены
в Мюнхен, молодого человека, русского, который говорил, что объехал славянские земли, везде сближался со всеми классами,
в каждой земле оставался постольку, чтобы достаточно узнать понятия, нравы, образ жизни, бытовые учреждения, степень благосостояния всех главных составных частей населения, жил для этого и
в городах и
в селах, ходил пешком из деревни
в деревню, потом точно так же познакомился с румынами и венграми, объехал и обошел северную Германию, оттуда пробрался опять к югу,
в немецкие провинции Австрии, теперь едет
в Баварию, оттуда
в Швейцарию, через Вюртемберг и Баден во Францию, которую объедет и обойдет точно так же, оттуда за
тем же проедет
в Англию и на это употребит еще год; если останется из этого года
время, он посмотрит и на испанцев, и на итальянцев, если же не останется
времени — так и быть, потому что это не так «нужно», а
те земли осмотреть «нужно» — зачем же? — «для соображений»; а что через год во всяком случае ему «нужно» быть уже
в Северо — Американских штатах, изучить которые более «нужно» ему, чем какую-нибудь другую землю, и там он останется долго, может быть, более года, а может быть, и навсегда, если он там найдет себе дело, но вероятнее, что года через три он возвратится
в Россию, потому что, кажется,
в России, не теперь, а тогда, года через три — четыре, «нужно» будет ему быть.
Все это осталось по-прежнему
в новое спокойное
время,
как было
в прежнее спокойное
время; только
в нынешнее новое спокойное
время все это несколько изменилось, или, пожалуй, не изменилось, но все-таки выходит не совсем
то, что
в прежнее
время, и жизнь выходит вовсе не
та.
Просыпаясь, она нежится
в своей теплой постельке, ей лень вставать, она и думает и не думает, и полудремлет и не дремлет; думает, — это, значит, думает о чем-нибудь таком, что относится именно к этому дню, к этим дням, что-нибудь по хозяйству, по мастерской, по знакомствам, по планам,
как расположить этот день, это, конечно, не дремота; но, кроме
того, есть еще два предмета, года через три после свадьбы явился и третий, который тут
в руках у ней, Митя: он «Митя», конечно,
в честь друга Дмитрия; а два другие предмета, один — сладкая мысль о занятии, которое дает ей полную самостоятельность
в жизни, другая мысль — Саша; этой мысли даже и нельзя назвать особою мыслью, она прибавляется ко всему, о чем думается, потому что он участвует во всей ее жизни; а когда эта мысль, эта не особая мысль, а всегдашняя мысль, остается одна
в ее думе, — она очень, очень много
времени бывает одна
в ее думе, — тогда
как это назвать? дума ли это или дремота, спится ли ей или Не спится? глаза полузакрыты, на щеках легкий румянец будто румянец сна… да, это дремота.
«Разве по натуре человека привязанность ослабевает, а не развивается
временем? Когда дружба крепче и милее, через неделю, или через год, или через двадцать лет после
того,
как началась? Надобно только, чтобы друзья сошлись между собою удачно, чтобы
в самом деле они годились быть друзьями между собою».
Есть несколько дам и
в нашем платье, но видно, что они оделись так для разнообразия, для шутки; да, они дурачатся, шутят над своим костюмом; на других другие, самые разнообразные костюмы разных восточных и южных покроев, все они грациознее нашего; но преобладает костюм, похожий на
тот,
какой носили гречанки
в изящнейшее
время Афин — очень легкий и свободный, и на мужчинах тоже широкое, длинное платье без талии, что-то вроде мантий, иматиев; видно, что это обыкновенный домашний костюм их,
как это платье скромно и прекрасно!
Тогда ему было лет 50, и это было лет за 20 слишком до
того времени,
как мы видим его дочь, вошедшую
в дружбу с Верой Павловною.
А
в это
время, — так через год после
того,
как он стал профессором, и за год перед
тем,
как повенчались они с Верою Павловною, — тузы петербургской практики стали уж очень много приглашать его на консилиумы.
Знаменитости сильно рассердились бы, если б имели
время рассердиться,
то есть, переглянувшись, увидеть, что, дескать, моим товарищам тоже,
как и мне, понятно, что я был куклою
в руках этого мальчишки, но Кирсанов не дал никому заняться этим наблюдением
того, «
как другие на меня смотрят».
— Прежде, когда я не был
в личном знакомстве с вами, — сказал Бьюмонт, — я хотел кончить дело сам. Теперь это неловко, потому что мы так хорошо знакомы. Чтобы не могло возникнуть потом никаких недоразумений, я писал об этом фирме,
то есть о
том, что я во
время торговых переговоров познакомился с управляющим, у которого почти весь капитал
в акциях завода, я требовал, чтобы фирма прислала кого-нибудь заключить вместо меня это дело, и вот,
как видите, приедет мистер Лотер.
— Да, мой милый, я два года ждала этого дня, больше двух лет;
в то время,
как познакомилась вот с ним (она указала глазами на Никитина), я еще только предчувствовала, но нельзя сказать, чтоб ждала; тогда была еще только надежда, но скоро явилась и уверенность.