Неточные совпадения
Даже в
истории народов: этими случаями наполнены томы Юма и Гиббона, Ранке и Тьерри; люди толкаются, толкаются в одну сторону только потому, что не слышат слова: «а попробуйте — ко, братцы, толкнуться в другую», — услышат и начнут поворачиваться направо кругом, и
пошли толкаться в другую сторону.
Вот какие были два первые свиданья. Но этот второй обед
идет уже как следует; они теперь уже с толком рассказывают друг другу свои
истории, а вчера бог знает, что они говорили; они и смеются, и задумываются, и жалеют друг друга; каждому из них кажется, что другой страдал еще больше… Через полторы недели нанята маленькая дача на Каменном острове, и они поселяются на ней.
И этот ум остается без пользы для общества, оно отвергает его, оно подавляет его, оно задушает его, а
история человечества
пошла бы в десять раз быстрее, если бы этот ум не был опровергаем и убиваем, а действовал бы.
Далее
шла та самая
история, которую мы уж знаем.
Непременно положил ему «спасибо» в газетах напечатать, чувство благодарности заговорило, и вот вообрази, тут уже другая
история пошла: ни в одной-то редакции не принимают!
Человеческая
история идет вверх кругами — как аэро. Круги разные — золотые, кровавые, но все они одинаково разделены на 360 градусов. И вот от нуля — вперед: 10, 20, 200, 360 градусов — опять нуль. Да, мы вернулись к нулю — да. Но для моего математически мыслящего ума ясно: нуль — совсем другой, новый. Мы пошли от нуля вправо — мы вернулись к нулю слева, и потому: вместо плюса нуль — у нас минус нуль. Понимаете?
Ни самого ученья, ни тех, которые боятся его, обвинять тут нечего, да и вообще здесь никого обвинять нельзя, кроме разве несовершенства рода человеческого, которое всегда мешает
истории идти, как бы нам хотелось теперь, при наших просвещенных воззрениях.
Неточные совпадения
Громада разошлась спокойно, но бригадир крепко задумался. Видит и сам, что Аленка всему злу заводчица, а расстаться с ней не может.
Послал за батюшкой, думая в беседе с ним найти утешение, но тот еще больше обеспокоил, рассказавши
историю об Ахаве и Иезавели.
— Нет, как хотите, — сказал полковой командир Вронскому, пригласив его к себе, — Петрицкий становится невозможным. Не проходит недели без
истории. Этот чиновник не оставит дела, он
пойдет дальше.
Только два больших тома «Histoire des voyages», [«
История путешествий» (фр.).] в красных переплетах, чинно упирались в стену; а потом и
пошли, длинные, толстые, большие и маленькие книги, — корочки без книг и книги без корочек; все туда же, бывало, нажмешь и всунешь, когда прикажут перед рекреацией привести в порядок библиотеку, как громко называл Карл Иваныч эту полочку.
Он остановился вдруг, когда вышел на набережную Малой Невы, на Васильевском острове, подле моста. «Вот тут он живет, в этом доме, — подумал он. — Что это, да никак я к Разумихину сам пришел! Опять та же
история, как тогда… А очень, однако же, любопытно: сам я пришел или просто
шел, да сюда зашел? Все равно; сказал я… третьего дня… что к нему после того на другой день
пойду, ну что ж, и
пойду! Будто уж я и не могу теперь зайти…»
«Все
идет правильно, работает логика
истории, разрушая одно, укрепляя другое», — думал Клим Самгин.