Неточные совпадения
Читатель
не ограничивается такими легкими заключениями, — ведь у
мужчины мыслительная способность и от природы сильнее, да и развита гораздо больше, чем у женщины; он говорит, — читательница тоже, вероятно, думает это, но
не считает нужным говорить, и потому я
не имею основания спорить с нею, — читатель говорит: «я
знаю, что этот застрелившийся господин
не застрелился».
Кто теперь живет на самой грязной из бесчисленных черных лестниц первого двора, в 4-м этаже, в квартире направо, я
не знаю; а в 1852 году жил тут управляющий домом, Павел Константиныч Розальский, плотный, тоже видный
мужчина, с женою Марьею Алексевною, худощавою, крепкою, высокого роста дамою, с дочерью, взрослою девицею — она-то и есть Вера Павловна — и 9–летним сыном Федею.
Так теперь я
не знаю, что я буду чувствовать, если я полюблю
мужчину, я
знаю только то, что
не хочу никому поддаваться, хочу быть свободна,
не хочу никому быть обязана ничем, чтобы никто
не смел сказать мне: ты обязана делать для меня что-нибудь!
Вот почему до меня и
мужчина не знал полного счастья любви; того, что он чувствовал до меня,
не стоило называть счастьем, это было только минутное опьянение.
У них в жизни был свой особенный враг, которого
не знали мужчины, — печка, вечно голодная, вечно вопрошающая своей открытой пастью маленькая печка, более страшная, чем все раскаленные печи ада.
Неточные совпадения
«Что за
мужчина? — старосту // Допытывали странники. — // За что его тузят?» // —
Не знаем, так наказано // Нам из села из Тискова, // Что буде где покажется // Егорка Шутов — бить его! // И бьем. Подъедут тисковцы. // Расскажут. Удоволили? — // Спросил старик вернувшихся // С погони молодцов.
— Как
не думала? Если б я была
мужчина, я бы
не могла любить никого, после того как
узнала вас. Я только
не понимаю, как он мог в угоду матери забыть вас и сделать вас несчастною; у него
не было сердца.
― Это
не мужчина,
не человек, это кукла! Никто
не знает, но я
знаю. О, если б я была на его месте, я бы давно убила, я бы разорвала на куски эту жену, такую, как я, а
не говорила бы: ты, ma chère, Анна. Это
не человек, это министерская машина. Он
не понимает, что я твоя жена, что он чужой, что он лишний…
Не будем,
не будем говорить!..
— Да, я теперь всё поняла, — продолжала Дарья Александровна. — Вы этого
не можете понять; вам,
мужчинам, свободным и выбирающим, всегда ясно, кого вы любите. Но девушка в положении ожидания, с этим женским, девичьим стыдом, девушка, которая видит вас,
мужчин, издалека, принимает всё на слово, — у девушки бывает и может быть такое чувство, что она
не знает, что сказать.
― Как вы гадки,
мужчины! Как вы
не можете себе представить, что женщина этого
не может забыть, ― говорила она, горячась всё более и более и этим открывая ему причину своего раздражения. ― Особенно женщина, которая
не может
знать твоей жизни. Что я
знаю? что я
знала? ― говорила она, ― то, что ты скажешь мне. А почем я
знаю, правду ли ты говорил мне…