Не все-то так хитро делается, как хитро выходит, Лопухов не рассчитывал на этот результат, когда покупал вино: он хотел только дать взятку Марье Алексевне, чтоб
не потерять ее благосклонности, назвавшись на обед.
Неточные совпадения
— Жюли, это сказал
не Карасен, — и лучше зови его: Карамзин, — Карамзин был историк, да и то
не русский, а татарский, — вот тебе новое доказательство разнообразия наших типов. О ножках сказал Пушкин, — его стихи были хороши для своего времени, но теперь
потеряли большую часть своей цены. Кстати, эскимосы живут в Америке, а наши дикари, которые пьют оленью кровь, называются самоеды.
— Ах, мой милый, нам будет очень, очень мало нужно. Но только я
не хочу так: я
не хочу жить на твои деньги. Ведь я и теперь имею уроки. Я их
потеряю тогда — ведь маменька всем расскажет, что я злодейка. Но найдутся другие уроки. Я стану жить. Да, ведь так надобно? Ведь мне
не не должно жить на твои деньги?
Но если вам нет выгоды делать кому-нибудь вред, вы
не станете делать его из каких-нибудь глупых страстишек; вы рассчитываете, что
не стоит вам
терять время, труд, деньги без пользы.
После этого Кирсанов стал было заходить довольно часто, но продолжение прежних простых отношений было уже невозможно: из — под маски порядочного человека высовывалось несколько дней такое длинное ослиное ухо, что Лопуховы
потеряли бы слишком значительную долю уважения к бывшему другу, если б это ухо спряталось навсегда; но оно по временам продолжало выказываться: выставлялось
не так длинно, и торопливо пряталось, но было жалко, дрянно, пошло.
— Молчи. Я запрещаю тебе говорить, если
не хочешь иметь меня вечным своим врагом, если
не хочешь
потерять мое уважение.
— Ты когда-то
не боялся
терять мое уважение, — помнишь? Теперь ведь ясно все. Я тогда
не обратил внимания.
Предположу, что этот человек — женщина; предположу, опять-таки в смысле отвлеченной гипотезы, что это положение, в котором ему привольно жить, — замужество; предположу, что он доволен этим положением, и говорю: при таких данных, по этой отвлеченной гипотезе, кто имеет право подвергать этого человека риску
потерять хорошее, которым он доволен, чтобы посмотреть,
не удастся ли этому человеку приобрести лучшее, без которого ему легко обойтись?
Оба вы хорошие люди, но когда ваш характер, Вера Павловна, созрел,
потерял детскую неопределенность, приобрел определенные черты, — оказалось, что вы и Дмитрий Сергеич
не слишком годитесь друг для друга.
— Нет, я
не хочу слушать, — с чрезвычайною горячностью сказала Вера Павловна: — я вас прошу молчать, Рахметов. Я вас прошу уйти. Я очень обязана вам за то, что вы
потеряли для меня вечер. Но я вас прошу уйти.
«Будто мой аппетит ослабевает, будто мой вкус тупеет оттого, что я
не голодаю, а каждый день обедаю без помехи и хорошо. Напротив, мой вкус развивается оттого, что мой стол хорош. А аппетит я
потеряю только вместе с жизнью, без него нельзя жить» (это уж грубый материализм, замечаю я вместе с проницательным читателем).
Если
не иметь дождевого зонтика, это значит много
терять от порчи платья дождем.
— Неразумная голова, — говорил ему Тарас. — Терпи, козак, — атаман будешь! Не тот еще добрый воин, кто
не потерял духа в важном деле, а тот добрый воин, кто и на безделье не соскучит, кто все вытерпит, и хоть ты ему что хочь, а он все-таки поставит на своем.
Неточные совпадения
Случается, к недужному // Придешь:
не умирающий, // Страшна семья крестьянская // В тот час, как ей приходится // Кормильца
потерять!
Убытки редко кем высчитывались, всякий старался прежде всего определить себе
не то, что он
потерял, а то, что у него есть.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во все лопатки (время было такое, что нельзя было
терять ни одной минуты) и едва вломился в пределы городского выгона, как тут же, на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство
не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
Человек так свыкся с этими извечными идолами своей души, так долго возлагал на них лучшие свои упования, что мысль о возможности
потерять их никогда отчетливо
не представлялась уму.
Само собою разумеется, что он
не говорил ни с кем из товарищей о своей любви,
не проговаривался и в самых сильных попойках (впрочем, он никогда
не бывал так пьян, чтобы
терять власть над собой) и затыкал рот тем из легкомысленных товарищей, которые пытались намекать ему на его связь.