Неточные совпадения
В
то же самое утро, часу в 12-м, молодая дама сидела в
одной из трех комнат маленькой дачи на Каменном острову, шила
и вполголоса напевала французскую песенку, бойкую, смелую.
Была
и еще
одна причина в
том же роде: мать Сторешникова, конечно, станет противиться женитьбе — мать в этом случае представительница света, — а Сторешников до сих пор трусил матери
и, конечно, тяготился своею зависимостью от нее. Для людей бесхарактерных очень завлекательна мысль: «я не боюсь; у меня есть характер».
— Все равно, как не осталось бы на свете ни
одного бедного, если б исполнилось задушевное желание каждого бедного. Видите, как
же не жалки женщины! Столько
же жалки, как
и бедные. Кому приятно видеть бедных? Вот точно так
же неприятно мне видеть женщин с
той поры, как я узнал их тайну. А она была мне открыта моею ревнивою невестою в самый день обручения. До
той поры я очень любил бывать в обществе женщин; после
того, — как рукою сняло. Невеста вылечила.
Когда он кончил,
то Марья Алексевна видела, что с таким разбойником нечего говорить,
и потому прямо стала говорить о чувствах, что она была огорчена, собственно,
тем, что Верочка вышла замуж, не испросивши согласия родительского, потому что это для материнского сердца очень больно; ну, а когда дело пошло о материнских чувствах
и огорчениях,
то, натурально, разговор стал представлять для обеих сторон более только
тот интерес, что, дескать, нельзя
же не говорить
и об этом, так приличие требует; удовлетворили приличию, поговорили, — Марья Алексевна, что она, как любящая мать, была огорчена, — Лопухов, что она, как любящая мать, может
и не огорчаться; когда
же исполнили меру приличия надлежащею длиною рассуждений о чувствах, перешли к другому пункту, требуемому приличием, что мы всегда желали своей дочери счастья, — с
одной стороны, а с другой стороны отвечалось, что это, конечно, вещь несомненная; когда разговор был доведен до приличной длины
и по этому пункту, стали прощаться, тоже с объяснениями такой длины, какая требуется благородным приличием,
и результатом всего оказалось, что Лопухов, понимая расстройство материнского сердца, не просит Марью Алексевну теперь
же дать дочери позволения видеться с нею, потому что теперь это, быть может, было бы еще тяжело для материнского сердца, а что вот Марья Алексевна будет слышать, что Верочка живет счастливо, в чем, конечно, всегда
и состояло единственное желание Марьи Алексевны,
и тогда материнское сердце ее совершенно успокоится, стало быть, тогда она будет в состоянии видеться с дочерью, не огорчаясь.
Одно из первых последствий
того, что окончательный голос по всему управлению дан был самим швеям, состояло в решении, которого
и следовало ожидать: в первый
же месяц управления девушки определили, что не годится самой Вере Павловне работать без вознаграждения.
Да все было радость, кроме огорчений; а ведь огорчения были только отдельными, да
и редкими случаями: ныне, через полгода, огорчишься за
одну, а в
то же время радуешься за всех других; а пройдет две — три недели,
и за эту
одну тоже уж можно опять радоваться.
Это все равно, как если, когда замечтаешься, сидя
одна, просто думаешь: «Ах, как я его люблю», так ведь тут уж ни тревоги, ни боли никакой нет в этой приятности, а так ровно, тихо чувствуешь, так вот
то же самое, только в тысячу раз сильнее, когда этот любимый человек на тебя любуется;
и как это спокойно чувствуешь, а не
то, что сердце стучит, нет, это уж тревога была бы, этого не чувствуешь, а только оно как-то ровнее,
и с приятностью,
и так мягко бьется,
и грудь шире становится, дышится легче, вот это так, это самое верное: дышать очень легко.
Крюкова попробовала жить горничною еще в двух — трех семействах; но везде было столько тревог
и неприятностей, что уж лучше было поступить в швеи, хоть это
и было прямым обречением себя на быстрое развитие болезни: ведь болезнь все равно развивалась бью
и от неприятностей, — лучше
же подвергаться
той же судьбе без огорчений, только от
одной работы.
А между этих дел он сидит, болтает с детьми; тут
же несколько девушек участвуют в этом разговоре обо всем на свете, —
и о
том, как хороши арабские сказки «Тысяча
и одна ночь», из которых он много уже рассказал,
и о белых слонах, которых так уважают в Индии, как у нас многие любят белых кошек: половина компании находит, что это безвкусие, — белые слоны, кошки, лошади — все это альбиносы, болезненная порода, по глазам у них видно, что они не имеют такого отличного здоровья, как цветные; другая половина компании отстаивает белых кошек.
Идиллия нынче не в моде,
и я сам вовсе не люблю ее,
то есть лично я не люблю, как не люблю гуляний, не люблю спаржи, — мало ли, до чего я не охотник? ведь нельзя
же одному человеку любить все блюда, все способы развлечений; но я знаю, что эти вещи, которые не по моему личному вкусу, очень хорошие вещи, что они по вкусу, или были бы по вкусу, гораздо большему числу людей, чем
те, которые, подобно мне, предпочитают гулянью — шахматную игру, спарже — кислую капусту с конопляным маслом; я знаю даже, что у большинства, которое не разделяет моего вкуса к шахматной игре,
и радо было бы не разделять моего вкуса к кислой капусте с конопляным маслом, что у него вкусы не хуже моих,
и потому я говорю: пусть будет на свете как можно больше гуляний,
и пусть почти совершенно исчезнет из света, останется только античною редкостью для немногих, подобных мне чудаков, кислая капуста с конопляным маслом!
Отчего Кирсанов не вальсирует на этой бесцеремонной вечеринке, на которой сам Лопухов вальсирует, потому что здесь общее правило: если ты семидесятилетний старик, но попался сюда, изволь дурачиться вместе с другими; ведь здесь никто ни на кого не смотрит, у каждого
одна мысль — побольше шуму, побольше движенья,
то есть побольше веселья каждому
и всем, — отчего
же Кирсанов не вальсирует?
Половину времени Вера Павловна тихо сидела в своей комнате
одна, отсылая мужа, половину времени он сидел подле нее
и успокоивал ее все
теми же немногими словами, конечно, больше не словами, а
тем, что голос его был ровен
и спокоен, разумеется, не бог знает как весел, но
и не грустен, разве несколько выражал задумчивость,
и лицо также.
Часа через три после
того, как ушел Кирсанов, Вера Павловна опомнилась,
и одною из первых ее мыслей было: нельзя
же так оставить мастерскую.
Через год после
того, как пропал Рахметов,
один из знакомых Кирсанова встретил в вагоне, по дороге из Вены в Мюнхен, молодого человека, русского, который говорил, что объехал славянские земли, везде сближался со всеми классами, в каждой земле оставался постольку, чтобы достаточно узнать понятия, нравы, образ жизни, бытовые учреждения, степень благосостояния всех главных составных частей населения, жил для этого
и в городах
и в селах, ходил пешком из деревни в деревню, потом точно так
же познакомился с румынами
и венграми, объехал
и обошел северную Германию, оттуда пробрался опять к югу, в немецкие провинции Австрии, теперь едет в Баварию, оттуда в Швейцарию, через Вюртемберг
и Баден во Францию, которую объедет
и обойдет точно так
же, оттуда за
тем же проедет в Англию
и на это употребит еще год; если останется из этого года время, он посмотрит
и на испанцев,
и на итальянцев, если
же не останется времени — так
и быть, потому что это не так «нужно», а
те земли осмотреть «нужно» — зачем
же? — «для соображений»; а что через год во всяком случае ему «нужно» быть уже в Северо — Американских штатах, изучить которые более «нужно» ему, чем какую-нибудь другую землю,
и там он останется долго, может быть, более года, а может быть,
и навсегда, если он там найдет себе дело, но вероятнее, что года через три он возвратится в Россию, потому что, кажется, в России, не теперь, а тогда, года через три — четыре, «нужно» будет ему быть.
Но
и благодетельная Маша ненадолго прогнала эти пять маленьких слов, сначала они сами не смели явиться, они вместо себя прислали опровержение себе: «но я должна ехать»,
и только затем прислали, чтобы самим вернуться, под прикрытием этого опровержения: в
один миг с ним опять явились их носители, четыре маленькие слова, «он не хочет этого»,
и в
тот же миг эти четыре маленькие слова опять превратились в пять маленьких слов: «
и мне не хочется этого».
Саша ее репетитор по занятиям медициною, но еще больше нужна его помощь по приготовлению из
тех предметов гимназического курса для экзамена, заниматься которыми ей
одной было бы уж слишком скучно; особенно ужасная вещь — это математика: едва ли не еще скучнее латинский язык; но нельзя, надобно поскучать над ними, впрочем, не очень
же много: для экзамена, заменяющего гимназический аттестат, в медицинской академии требуется очень, очень немного: например, я не поручусь, что Вера Павловна когда-нибудь достигнет такого совершенства в латинском языке, чтобы перевести хотя две строки из Корнелия Непота, но она уже умеет разбирать латинские фразы, попадающиеся в медицинских книгах, потому что это знание, надобное ей, да
и очень не мудреное.
Рощи — это наши рощи: дуб
и липа, клен
и вяз, — да, рощи
те же, как теперь; за ними очень заботливый уход, нет в них ни
одного больного дерева, но рощи
те же, — только они
и остались
те же, как теперь.
И какой оркестр, более ста артистов
и артисток, но особенно, какой хор!» — «Да, у вас в целой Европе не было десяти таких голосов, каких ты в
одном этом зале найдешь целую сотню,
и в каждом другом столько
же: образ жизни не
тот, очень здоровый
и вместе изящный, потому
и грудь лучше,
и голос лучше», — говорит светлая царица.
Поговоривши со мною с полчаса
и увидев, что я, действительно, сочувствую таким вещам, Вера Павловна повела меня в свою мастерскую,
ту, которою она сама занимается (другую, которая была устроена прежде, взяла на себя
одна из ее близких знакомых, тоже очень хорошая молодая дама),
и я перескажу тебе впечатления моего первого посещения; они были так новы
и поразительны, что я тогда
же внесла их в свой дневник, который был давно брошен, но теперь возобновился по особенному обстоятельству, о котором, быть может, я расскажу тебе через несколько времени.
Вот какое было общее впечатление моего первого посещения. Мне сказали,
и я знала, что я буду в мастерской, в которой живут швеи, что мне покажут комнаты швей; что я буду видеть швей, что я буду сидеть за обедом швей; вместо
того я видела квартиры людей не бедного состояния, соединенные в
одно помещение, видела девушек среднего чиновничьего или бедного помещичьего круга, была за обедом, небогатым, но удовлетворительным для меня; — что ж это такое?
и как
же это возможно?