Неточные совпадения
Однажды, — Вера Павловна была еще тогда
маленькая; при взрослой дочери Марья Алексевна не стала бы делать этого, а тогда почему было не сделать? ребенок ведь не понимает! и точно, сама Верочка не поняла бы, да, спасибо, кухарка растолковала
очень вразумительно; да и кухарка не стала бы толковать, потому что дитяти этого знать не следует, но так уже случилось, что душа не стерпела после одной из сильных потасовок от Марьи Алексевны за гульбу с любовником (впрочем, глаз у Матрены был всегда подбитый, не от Марьи Алексевны, а от любовника, — а это и хорошо, потому что кухарка с подбитым глазом дешевле!).
Марья Алексевна на другой же день подарила дочери фермуар, оставшийся невыкупленным в закладе, и заказала дочери два новых платья,
очень хороших — одна материя стоила: на одно платье 40 руб., на другое 52 руб., а с оборками да лентами, да фасоном оба платья обошлись 174 руб.; по крайней мере так сказала Марья Алексевна мужу, а Верочка знала, что всех денег вышло на них
меньше 100 руб., — ведь покупки тоже делались при ней, — но ведь и на 100 руб. можно сделать два
очень хорошие платья.
— Это удивительно! но она великолепна! Почему она не поступит на сцену? Впрочем, господа, я говорю только о том, что я видела. Остается вопрос,
очень важный: ее нога? Ваш великий поэт Карасен, говорили мне, сказал, что в целой России нет пяти пар
маленьких и стройных ног.
— Экая бешеная француженка, — сказал статский, потягиваясь и зевая, когда офицер и Жюли ушли. —
Очень пикантная женщина, но это уж чересчур.
Очень приятно видеть, когда хорошенькая женщина будирует, но с нею я не ужился бы четыре часа, не то что четыре года. Конечно, Сторешников, наш ужин не расстраивается от ее каприза. Я привезу Поля с Матильдою вместо них. А теперь пора по домам. Мне еще нужно заехать к Берте и потом к
маленькой Лотхен, которая
очень мила.
Кроме товарищей да двух — трех профессоров, предвидевших в нем хорошего деятеля науки, он виделся только с семействами, в которых давал уроки. Но с этими семействами он только виделся: он как огня боялся фамильярности и держал себя
очень сухо, холодно со всеми лицами в них, кроме своих
маленьких учеников и учениц.
— А этот Сторешни́к, он две недели кутил ужасно; но потом помирился с Аделью. Я
очень рада за Адель: он добрый
малый; только жаль, что Адель не имеет характера.
По обыкновению, шел и веселый разговор со множеством воспоминаний, шел и серьезный разговор обо всем на свете: от тогдашних исторических дел (междоусобная война в Канзасе, предвестница нынешней великой войны Севера с Югом, предвестница еще более великих событий не в одной Америке, занимала этот
маленький кружок: теперь о политике толкуют все, тогда интересовались ею
очень немногие; в числе немногих — Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего спора о химических основаниях земледелия по теории Либиха, и о законах исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один разговор в подобных кружках, и о великой важности различения реальных желаний, которые ищут и находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым и не нужно найти себе удовлетворение, как фальшивой жажде во время горячки, которым, как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний, и о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею, и обо всем, тому подобном и не подобном, но родственном.
А если и бывали иногда в нем тяжелые нарушения от огорчений, за них вознаграждали и особенные радостные случаи, которые встречались чаще огорчений: вот удалось
очень хорошо пристроить
маленьких сестру или брата той — другой девушки; на третий год, две девушки выдержали экзамен на домашних учительниц, — ведь это было какое счастье для них!
Он куплен по случаю, за 100 рублей,
маленький Эраровский, старый, поправка стоила около 70 рублей; но зато рояль действительно
очень хорошего тона.
— Безостановочно продолжает муж после вопроса «слушаешь ли», — да,
очень приятные для меня перемены, — и он довольно подробно рассказывает; да ведь она три четверти этого знает, нет, и все знает, но все равно: пусть он рассказывает, какой он добрый! и он все рассказывает: что уроки ему давно надоели, и почему в каком семействе или с какими учениками надоели, и как занятие в заводской конторе ему не надоело, потому что оно важно, дает влияние на народ целого завода, и как он кое-что успевает там делать: развел охотников учить грамоте, выучил их, как учить грамоте, вытянул из фирмы плату этим учителям, доказавши, что работники от этого будут
меньше портить машины и работу, потому что от этого пойдет уменьшение прогулов и пьяных глаз, плату самую пустую, конечно, и как он оттягивает рабочих от пьянства, и для этого часто бывает в их харчевнях, — и мало ли что такое.
Кроме Маши и равнявшихся ей или превосходивших ее простотою души и платья, все немного побаивались Рахметова: и Лопухов, и Кирсанов, и все, не боявшиеся никого и ничего, чувствовали перед ним, по временам, некоторую трусоватость. С Верою Павловною он был
очень далек: она находила его
очень скучным, он никогда не присоединялся к ее обществу. Но он был любимцем Маши, хотя
меньше всех других гостей был приветлив и разговорчив с нею.
Но больше молодых; стариков мало, старух еще
меньше, детей больше, чем стариков, но все-таки не
очень много.
«Они потому из алюминия, — говорит старшая сестра, — что здесь ведь
очень тепло, белое
меньше разгорячается на солнце, что несколько дороже чугуна, но по — здешнему удобнее».
— «Значит, остались и города для тех, кому нравится в городах?» — «Не
очень много таких людей; городов осталось
меньше прежнего, — почти только для того, чтобы быть центрами сношений и перевозки товаров, у лучших гаваней, в других центрах сообщений, но эти города больше и великолепнее прежних; все туда ездят на несколько дней для разнообразия; большая часть их жителей беспрестанно сменяется, бывает там для труда, на недолгое время».
Неточные совпадения
Она решила, что
малую часть приданого она приготовит всю теперь, большое же вышлет после, и
очень сердилась на Левина за то, что он никак не мог серьезно ответить ей, согласен ли он на это или нет.
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал
очень хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный
малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.
Степану Аркадьичу отъезд жены в деревню был
очень приятен во всех отношениях: и детям здорово, и расходов
меньше, и ему свободнее.
— Право, я не знаю, что в нем можно осуждать. Направления его я не знаю, но одно — он отличный
малый, — отвечал Степан Аркадьич. — Я сейчас был у него, и, право, отличный
малый. Мы позавтракали, и я его научил делать, знаешь, это питье, вино с апельсинами. Это
очень прохлаждает. И удивительно, что он не знал этого. Ему
очень понравилось. Нет, право, он славный
малый.
— А знаешь, я о тебе думал, — сказал Сергей Иванович. — Это ни на что не похоже, что у вас делается в уезде, как мне порассказал этот доктор; он
очень неглупый
малый. И я тебе говорил и говорю: нехорошо, что ты не ездишь на собрания и вообще устранился от земского дела. Если порядочные люди будут удаляться, разумеется, всё пойдет Бог знает как. Деньги мы платим, они идут на жалованье, а нет ни школ, ни фельдшеров, ни повивальных бабок, ни аптек, ничего нет.