Неточные совпадения
Нечего и говорить, что девушки с
первых же дней пристрастились к
чтению, некоторые были охотницы до него и прежде.
В
первые месяцы своего перерождения он почти все время проводил в
чтении; но это продолжалось лишь немного более полгода: когда он увидел, что приобрел систематический образ мыслей в том духе, принципы которого нашел справедливыми, он тотчас же сказал себе: «теперь
чтение стало делом второстепенным; я с этой стороны готов для жизни», и стал отдавать книгам только время, свободное от других дел, а такого времени оставалось у него мало.
Я не говорил о том, какое впечатление произвело на меня, на все мое семейство, а равно и на весь почти наш круг знакомых, когда мы услышали
первое чтение первой главы «Мертвых душ». Это был восторг упоения, полное счастье, которому завидовали все, кому не удалось быть у нас во время чтения; потому что Гоголь не вдруг стал читать у других своих знакомых.
Вдруг этот взгляд упал на постскриптум, до которого при
первом чтении, взбешенный и раздраженный, он не дошел.
В день
первого чтения записки моей отец Троадий объявил, что владыко оскорблены известием каменского благочинного, что по селу Великой Радогощи во все семь седьмиц поста было из двух тысяч душ на духу двадцать семь человек, и то из своих же дьячковских семейств.
Неточные совпадения
Вечера через три-четыре терпеливого
чтения дошли наконец до взаимных чувств молодых людей, до объяснений их, до
первого свидания наедине. Вся эта история была безукоризненно нравственна, чиста и до нестерпимости скучна.
«Приговор этот является результатом столь важных процессуальных нарушений и ошибок, — продолжал он внушительно, — что подлежит отмене. Во-первых,
чтение во время судебного следствия акта исследования внутренностей Смелькова было прервано в самом начале председателем» — раз.
В
первой молодости моей я часто увлекался вольтерианизмом, любил иронию и насмешку, но не помню, чтоб когда-нибудь я взял в руки Евангелие с холодным чувством, это меня проводило через всю жизнь; во все возрасты, при разных событиях я возвращался к
чтению Евангелия, и всякий раз его содержание низводило мир и кротость на душу.
Когда я в
первый раз познакомился с Евангелием, это
чтение пробудило во мне тревожное чувство. Мне было не по себе. Прежде всего меня поразили не столько новые мысли, сколько новые слова, которых я никогда ни от кого не слыхал. И только повторительное, все более и более страстное
чтение объяснило мне действительный смысл этих новых слов и сняло темную завесу с того мира, который скрывался за ними.
Это было
первое общее суждение о поэзии, которое я слышал, а Гроза (маленький, круглый человек, с крупными чертами ординарного лица) был
первым виденным мною «живым поэтом»… Теперь о нем совершенно забыли, но его произведения были для того времени настоящей литературой, и я с захватывающим интересом следил за
чтением. Читал он с большим одушевлением, и порой мне казалось, что этот кругленький человек преображается, становится другим — большим, красивым и интересным…