Неточные совпадения
Поутру 11
июля 1856 года прислуга одной из больших петербургских гостиниц у станции московской железной дороги была
в недоумении, отчасти даже
в тревоге.
— А вот как, Верочка. Теперь уж конец апреля.
В начале
июля кончатся мои работы по Академии, — их надо кончить, чтобы можно было нам жить. Тогда ты и уйдешь из подвала. Только месяца три потерпи еще, даже меньше. Ты уйдешь. Я получу должность врача. Жалованье небольшое; но так и быть, буду иметь несколько практики, — насколько будет необходимо, — и будем жить.
Он сказал, что его дела устроятся
в начале
июля, — положим, 10–го: ведь это уж не начало.
Нынешнего числа уж нечего считать, — остается только пять часов его;
в апреле остается 2 дня; май — 31 да 2, 33; июнь — 30 да 33, 63; из
июля 10 дней, — всего только 73 дня, — много ли это, только 73 дня? и тогда свободна!
— Друг мой, миленький мой, как я рада, что опять с тобою, хоть на минуточку! Знаешь, сколько мне осталось сидеть
в этом подвале? Твои дела когда кончатся? к 10-му
июля кончатся?
Надобно было написать: 1855, июнь или
июль, и выставить число, а тут: лето нынешнего года; кто же так пишет
в дневниках?
«
Июль нынешнего года, и всякий месяц нынешнего года до болезни миленького, да и
в прошлом году то же, и прежде то же. Пять дней тому назад были у нас студенты; вчера то же. Я с ними много шалила, так весело было. Завтра или послезавтра будут опять, опять будет очень весело».
9
июля он уехал, а 11
июля поутру произошло недоумение
в гостинице у станции московской железной дороги, по случаю невставанья приезжего, а часа через два потом сцена на Каменноостровской даче, теперь проницательный читатель уже не промахнется
в отгадке того, кто ж это застрелился.
Неточные совпадения
До первых чисел
июля все шло самым лучшим образом. Перепадали дожди, и притом такие тихие, теплые и благовременные, что все растущее с неимоверною быстротой поднималось
в росте, наливалось и зрело, словно волшебством двинутое из недр земли. Но потом началась жара и сухмень, что также было весьма благоприятно, потому что наступала рабочая пора. Граждане радовались, надеялись на обильный урожай и спешили с работами.
В конце
июля полили бесполезные дожди, а
в августе людишки начали помирать, потому что все, что было, приели. Придумывали, какую такую пищу стряпать, от которой была бы сытость; мешали муку с ржаной резкой, но сытости не было; пробовали, не будет ли лучше с толченой сосновой корой, но и тут настоящей сытости не добились.
Внешние отношения Алексея Александровича с женою были такие же, как и прежде. Единственная разница состояла
в том, что он еще более был занят, чем прежде. Как и
в прежние года, он с открытием весны поехал на воды за границу поправлять свое расстраиваемое ежегодно усиленным зимним трудом здоровье и, как обыкновенно, вернулся
в июле и тотчас же с увеличенною энергией взялся за свою обычную работу. Как и обыкновенно, жена его переехала на дачу, а он остался
в Петербурге.
В половине
июля к Левину явился староста сестриной деревни, находившейся за двадцать верст от Покровского, с отчетом о ходе дел и о покосе.
Проработав всю весну и часть лета, он только
в июле месяце собрался поехать
в деревню к брату.