Кроме того, шум и движение животных напоминают нам шум и движение человеческой жизни; до некоторой степени напоминают о ней шелест растений, качанье их ветвей, вечно колеблющиеся листочки их, — вот другой
источник красоты для нас в растительном и животном царстве; пейзаж прекрасен тогда, когда оживлен.
Неточные совпадения
Напротив того, из определения «прекрасное есть жизнь» будет следовать, что истинная, высочайшая
красота есть именно
красота, встречаемая человеком в мире действительности, а не
красота, создаваемая искусством; происхождение искусства должно быть при таком воззрении на
красоту в действительности объясняемо из совершенно другого
источника; после того и существенное значение искусства явится совершенно в другом свете.
Но, может быть, не излишне сказать, что и преднамеренные стремления художника (особенно поэта) не всегда дают право сказать, чтобы забота о прекрасном была истинным
источником его художественных произведений; правда, поэт всегда старается «сделать как можно лучше»; но это еще не значит, чтобы вся его воля и соображения управлялись исключительно или даже преимущественно заботою о художественности или эстетическом достоинстве произведения: как у природы есть много стремлений, находящихся между собою в борьбе и губящих или искажающих своею борьбою
красоту, так и в художнике, в поэте есть много стремлений, которые своим влиянием на его стремление к прекрасному искажают
красоту его произведения.
Неточные совпадения
Клим тотчас же признал, что это сказано верно.
Красота являлась непрерывным
источником непрерывной тревоги для девушки, Алина относилась к себе, точно к сокровищу, данному ей кем-то на краткий срок и под угрозой отнять тотчас же, как только она чем-нибудь испортит чарующее лицо свое. Насморк был для нее серьезной болезнью, она испуганно спрашивала:
Но внемли: прежде начатия времен, когда не было бытию опоры и вся терялося в вечности и неизмеримости, все
источнику сил возможно было, вся
красота вселенныя существовала в его мысли, но действия не было, не было начала.
Но луна все выше, выше, светлее и светлее стояла на небе, пышный блеск пруда, равномерно усиливающийся, как звук, становился яснее и яснее, тени становились чернее и чернее, свет прозрачнее и прозрачнее, и, вглядываясь и вслушиваясь во все это, что-то говорило мне, что и она, с обнаженными руками и пылкими объятиями, еще далеко, далеко не все счастие, что и любовь к ней далеко, далеко еще не все благо; и чем больше я смотрел на высокий, полный месяц, тем истинная
красота и благо казались мне выше и выше, чище и чище, и ближе и ближе к Нему, к
источнику всего прекрасного и благого, и слезы какой-то неудовлетворенной, но волнующей радости навертывались мне на глаза.
Хотя Варвара шаталась от опьянения и лицо ее во всяком свежем человеке возбудило бы отвращение своим дрябло-похотливым выражением, но тело у нее было прекрасное, как тело у нежной нимфы, с приставленною к нему, силою каких-то презренных чар, головою увядающей блудницы. И это восхитительное тело для этих двух пьяных и грязных людишек являлось только
источником низкого соблазна. Так это и часто бывает, — и воистину в нашем веке надлежит
красоте быть попранной и поруганной.
— Благодарю тебя, мой царь, за все: за твою любовь, за твою
красоту, за твою мудрость, к которой ты позволил мне прильнуть устами, как к сладкому
источнику. Дай мне поцеловать твои руки, не отнимай их от моего рта до тех пор, пока последнее дыхание не отлетит от меня. Никогда не было и не будет женщины счастливее меня. Благодарю тебя, мой царь, мой возлюбленный, мой прекрасный. Вспоминай изредка о твоей рабе, о твоей обожженной солнцем Суламифи.