Неточные совпадения
Помню, как однажды вечером они собрались кататься и я помогал ей сесть на велосипед, и
в это время она была так хороша, что мне казалось, будто я, прикасаясь к ней, обжигал себе руки, я дрожал от восторга, и когда они оба, старик и она, красивые, стройные, покатили рядом по
шоссе, встречная вороная лошадь, на которой ехал приказчик, бросилась
в сторону, и мне показалось, что она бросилась оттого, что была тоже поражена красотой.
Неточные совпадения
В этот день он явился
в класс с видом особенно величавым и надменным. С небрежностью, сквозь которую, однако, просвечивало самодовольство, он рассказал, что он с новым учителем уже «приятели». Знакомство произошло при особенных обстоятельствах. Вчера, лунным вечером, Доманевич возвращался от знакомых. На углу Тополевой улицы и
шоссе он увидел какого-то господина, который сидел на штабеле бревен, покачивался из
стороны в сторону, обменивался шутками с удивленными прохожими и запевал малорусские песни.
Стороной, около
шоссе, тянулись вереницы богомольцев
в Почаев; ковылял старый еврей с мешком — разносчик своеобразной (впоследствии запрещенной) еврейской почты; тащилась, шурша по щебню, балагула, затянутая сверху пологом на обручах и набитая битком головами, плечами, ногами, перинами и подушками…
Мы миновали православное кладбище, поднявшись на то самое возвышение дороги, которое когда-то казалось мне чуть не краем света, и откуда мы с братом ожидали «рогатого попа». Потом и улица, и дом Коляновских исчезли за косогором… По
сторонам тянулись заборы, пустыри, лачуги, землянки, перед нами лежала белая лента
шоссе, с звенящей телеграфной проволокой, а впереди,
в дымке пыли и тумана, синела роща, та самая, где я когда-то
в первый раз слушал шум соснового бора…
Зевая, почесываясь и укоризненно причмокивая языком, Ибрагим отпер двери. Узкие улицы татарского базара были погружены
в густую темно-синюю тень, которая покрывала зубчатым узором всю мостовую и касалась подножий домов другой, освещенной
стороны, резко белевшей
в лунном свете своими низкими стенами. На дальних окраинах местечка лаяли собаки. Откуда-то, с верхнего
шоссе, доносился звонкий и дробный топот лошади, бежавшей иноходью.
— Что?! — заревел он таким неестественно оглушительным голосом, что еврейские мальчишки, сидевшие около
шоссе на заборе, посыпались, как воробьи,
в разные
стороны.