Неточные совпадения
— Ведь бог накажет, Степушка! Тебя же накажет! Пошлет тебе лютую
смерть, без покаяния. Помянешь мое слово!
Дядя Трофим жил с солдаткой — помнишь? — и как помер? И не дай господи!
Бежать отсюда, бежать подальше с этой бледной, как
смерть, забитой, горячо любимой женщиной. Бежать подальше от этих извергов, в Кубань, например… А как хороша Кубань! Если верить письмам
дяди Петра, то какое чудное приволье на Кубанских степях! И жизнь там шире, и лето длинней, и народ удалее… На первых порах они, Степан и Марья, в работниках будут жить, а потом и свою земельку заведут. Там не будет с ними ни лысого Максима с цыганскими глазами, ни ехидно и пьяно улыбающегося Семена…
Лена вздрогнула. Дребезжащий, хотя и высокомерный тон, каким была произнесена последняя фраза, не оставлял сомнения, кому принадлежал этот голос, хотя она слышала его только раз, в Петербурге, незадолго до
смерти дяди.
Привычный к роскоши княгинина дома, он так испугался своей бедности, хотя он очень прилично мог жить своими доходами, что сделался отвратительнейшим скрягой. Он дни и ночи проводил в придумывании, как бы разбогатеть. Одна надежда у него и была на
смерть дяди, но старик был здоров, почерк его писем был оскорбительно тверд.
Чего же выгораживать себя? Он — ее сообщник. Она ему отдала две трети суммы, завещанной стариком Беспаловым своей племяннице. Положим, он выдал ей вексель, даже настоял на том, зимой; но он знал прекрасно, откуда эти деньги. Имел ли он право распорядиться ими? Ведь она ничего не писала Калерии. Целый почти год прошел с того времени, и он не спросил Серафимы, знает ли Калерия про
смерть дяди, писала ли ей она или мать ее?
Неточные совпадения
Вдруг получил он в самом деле // От управителя доклад, // Что
дядя при
смерти в постеле // И с ним проститься был бы рад. // Прочтя печальное посланье, // Евгений тотчас на свиданье // Стремглав по почте поскакал // И уж заранее зевал, // Приготовляясь, денег ради, // На вздохи, скуку и обман // (И тем я начал мой роман); // Но, прилетев в деревню
дяди, // Его нашел уж на столе, // Как дань, готовую земле.
Она рассказала, что в юности
дядя Хрисанф был политически скомпрометирован, это поссорило его с отцом, богатым помещиком, затем он был корректором, суфлером, а после
смерти отца затеял антрепризу в провинции. Разорился и даже сидел в тюрьме за долги. Потом режиссировал в частных театрах, женился на богатой вдове, она умерла, оставив все имущество Варваре, ее дочери. Теперь
дядя Хрисанф живет с падчерицей, преподавая в частной театральной школе декламацию.
— Ах, тихоня! Вот шельма хитрая! А я подозревала за ним другое. Самойлов учит? Василий Николаевич — замечательное лицо! — тепло сказала она. — Всю жизнь — по тюрьмам, ссылкам, под надзором полиции, вообще — подвижник. Супруг мой очень уважал его и шутя звал фабрикантом революционеров. Меня он недолюбливал и после
смерти супруга перестал посещать. Сын протопопа,
дядя у него — викарный…
Он уважал, правда, Державина и Крылова: Державина за то, что написал оду на
смерть его
дяди князя Мещерского, Крылова за то, что вместе с ним был секундантом на дуэли Н. Н. Бахметева.
Они никогда не сближались потом. Химик ездил очень редко к
дядям; в последний раз он виделся с моим отцом после
смерти Сенатора, он приезжал просить у него тысяч тридцать рублей взаймы на покупку земли. Отец мой не дал; Химик рассердился и, потирая рукою нос, с улыбкой ему заметил: «Какой же тут риск, у меня именье родовое, я беру деньги для его усовершенствования, детей у меня нет, и мы друг после друга наследники». Старик семидесяти пяти лет никогда не прощал племяннику эту выходку.