Неточные совпадения
Срубленную елку дед
тащил в господский
дом, а там принимались убирать ее… Больше всех хлопотала барышня Ольга Игнатьевна, любимица Ваньки. Когда еще была жива Ванькина мать Пелагея и служила у господ
в горничных, Ольга Игнатьевна кормила Ваньку леденцами и от нечего делать выучила его читать, писать, считать до ста и даже танцевать кадриль. Когда же Пелагея умерла, сироту Ваньку спровадили
в людскую кухню к деду, а из кухни
в Москву к сапожнику Аляхину…
Рамзес уезжает со свитой, сопровождаемый криками толпы. Друзья и родные бросаются поздравлять Псару, целуя его ноги и одежду и освобождая его от золота, которым он увешан. Псару пытается двинуться вслед за фараоном, но шатается и валится на бок. Его
тащат в дом с причитаниями. Кучка друзей перед домом начинает творить заклинания:
Неточные совпадения
— Вот тут, через три
дома, — хлопотал он, —
дом Козеля, немца, богатого… Он теперь, верно, пьяный, домой пробирался. Я его знаю… Он пьяница… Там у него семейство, жена, дети, дочь одна есть. Пока еще
в больницу
тащить, а тут, верно,
в доме же доктор есть! Я заплачу, заплачу!.. Все-таки уход будет свой, помогут сейчас, а то он умрет до больницы-то…
Город уже проснулся, трещит, с недостроенного
дома снимают леса, возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят на людей, которых учат ходить по земле плечо
в плечо друг с другом, из-за угла выехал верхом на пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты
в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а рядом с ним подросток
тащил на плече, как ружье, палку с национальным флагом.
В домах не видать признака жизни, а между тем
в них и из них вбегают и выбегают кули,
тащат товары, письма, входят и выходят англичане, под огромными зонтиками,
в соломенных или полотняных шляпах, и все до одного, и мы тоже,
в белых куртках, без жилета, с едва заметным признаком галстуха.
Шлюпки не пристают здесь, а выскакивают с бурунами на берег,
в кучу мелкого щебня. Гребцы, засучив панталоны, идут
в воду и
тащат шлюпку до сухого места, а потом вынимают и пассажиров. Мы почти бегом бросились на берег по площади, к ряду
домов и к бульвару, который упирается
в море.
«И как смели, как смели мне это проклятое анонимное письмо написать про эту тварь, что она с Аглаей
в сношениях? — думала Лизавета Прокофьевна всю дорогу, пока
тащила за собой князя, и
дома, когда усадила его за круглым столом, около которого было
в сборе всё семейство, — как смели подумать только об этом?