На Катрю Анфиса Егоровна не обратила никакого внимания и точно не замечала ее. В зале она велела переставить мебель, в столовой накрыли стол по-новому, в Нюрочкиной комнате
постлали ковер — одним словом, произведена была маленькая революция, а гостья все ходила из комнаты в комнату своими неслышными шагами и находила новые беспорядки. Когда вернулся с фабрики Петр Елисеич, он заметно смутился.
Неточные совпадения
— Вот у вас все так: можно и не мести, и пыли не стирать, и
ковров не выколачивать. А на новой квартире, — продолжал Илья Ильич, увлекаясь сам живо представившейся ему картиной переезда, — дня в три не разберутся, все не на своем месте: картины у стен, на полу, галоши на
постели, сапоги в одном узле с чаем да с помадой. То, глядишь, ножка у кресла сломана, то стекло на картине разбито или диван в пятнах. Чего ни спросишь, — нет, никто не знает — где, или потеряно, или забыто на старой квартире: беги туда…
«Каким же образом тое отправляется, как себе чрево распарывать, таким: собирают своих родителей и вместе идут в пагод, посреди того пагода
постилают циновки и
ковры, на тех садятся и пиршествуют, на прощании ядят иждивительно и сладко, а пьют много.
Постлали на
ковре платок; жених первый ступил на него.
Марью Дмитриевну посадили на кресло возле берега, в тени,
постлали ей
ковер под ноги, дали лучшую удочку; Антон, как старый опытный рыболов, предложил ей свои услуги.
Потом они вошли в крошечное, но чистенькое зальце, повернули затем в наугольную комнату, всю устланную
ковром, где увидали Клеопатру Петровну сидящею около
постели в креслах; одета она была с явным кокетством: в новеньком платье, с чистенькими воротничками и нарукавничками, с безукоризненно причесанною головою; когда же Вихров взглянул ей в лицо, то чуть не вскрикнул: она — мало того, что была худа, но как бы изглодана болезнью, и, как ему показалось, на лбу у ней выступал уже предсмертный лихорадочный пот.