Итак: я наклонился над рукой Марии. Но возглас Магнуса был так неожиданен и странен, в хриплом голосе его звучала такая повелительность и даже страх, что нельзя было не подчиниться! Но я не понял и с недоумением поднял голову, все еще держа руку Марии в своей, и вопросительно взглянул на Магнуса. Он дышал тяжело — как будто уже видел
падение в пропасть — и на мой вопросительный взгляд тихо, слегка задыхаясь, ответил:
Екатерина Ивановна. Другому? Горя, скажи мне… ты совсем простил меня? Нет, не то, Горя, скажи мне, отчего я так… волнуюсь? Нет, совсем особенно. Смотри, Горя! (Становится перед ним, закидывая руки назад, вытянувшись, как для полета или
падения в пропасть.) Смотри, Горя, отчего? Вот я стою, и мне хочется… броситься на тебя — и обнять, душить и… Горя!
Неточные совпадения
В сей крайности спрашиваю я себя: ежели кому из бродяг сих случится оступиться или
в пропасть впасть, что их от такового
падения остережет?
«Ну, как я напишу драму Веры, да не сумею обставить
пропастями ее
падение, — думал он, — а русские девы примут ошибку за образец, да как козы — одна за другой — пойдут скакать с обрывов!.. А обрывов много
в русской земле! Что скажут маменьки и папеньки!..»
Разорванные
в нескольких местах порывами ветра, они точно обрушились, но остановленные посреди
падения, мигом превратились
в груды фантастических развалин, которые продолжали двигаться, меняя с каждою секундой свой цвет, величину и очертание: то падали они друг на дружку, смешивались, растягивались тяжелыми закругленными массами и принимали вид исполинских темно-синих чудовищ, плавающих по разъяренному морю; то росли, вздымались, как горные хребты, и медленно потом расходились, открывая глубокие долины и
пропасти, на дне которых проносились клочки других облаков; то снова все это смешивалось
в один неопределенный хаос, полный страшного движения…
Доносился мягкий звук
падения капель воды с мельничного колеса;
в роще, за плотиной, гукала выпь; мрачный, стонущий звук плавал
в воздухе; когда он
пропадал — листва деревьев шумела сильнее, точно испуганная им, и откуда-то доносилась звонкая песнь комара.
«Она, как чистое, невинное дитя, — думал он, — соблазненное блестящими погремушками, навешанными над
пропастью, доверчиво тянется к ним и сорвется
в бездну… Это бабочка, стремящаяся на красивое пламя и обжигающая об него свои крылья… Если бы он мог войти
в их дом на правах жениха, он сумел бы предостеречь ее, он сумел бы вовремя сильной рукой ухватить ее и спасти от
падения. Но что он такое? Ничто! Не только теперь, но и
в будущем… Никогда, никогда не может он быть для нее ничем, хотя хотел бы быть всем…»