Неточные совпадения
От всего лица так и веет простотой, широкой, простецкой натурой, правдой… Если не ложь, что лицо есть зеркало души, то в первый
день свидания
с господином
с кокардой я мог бы дать честное слово, что он не умеет лгать. Я мог бы даже держать пари.
— Право, не о чем. Я признаю письма только трех сортов: любовные, поздравительные и деловые. Первых я не писал потому, что ты не женщина и я в тебя не влюблен, вторые тебе не нужны, а от третьих мы избавлены, так как у нас
с тобой отродясь общих
дел не было.
А по тому нетерпению,
с каким граф то и
дело посматривал на часы, видно было, что и его терзало ожидание.
— Да, а теперь пью… Ужасно пью! — шепнул он. — Ужасно,
день и ночь, не давая себе ни минуты отдыха! И граф никогда не пил в такой мере, в какой я теперь пью… Ужасно тяжело, Сергей Петрович! Одному только богу ведомо, как тяжело у меня на сердце! Уж именно, что
с горя пью… Я вас всегда любил и уважал, Сергей Петрович, и откровенно вам скажу… повеситься рад бы!
— Вот этак лучше, Сергей Петрович, — забормотал он. — Наплюйте на того белобрысого чёрта, чтоб ему… Статочное ли
дело при вашем высоком понятии и при вашей образованности малодушием заниматься? Ваше
дело благородное… Надо, чтобы все вас ублажали, боялись, а ежели будете
с тем чёртом людям головы проламывать да в озере в одеже купаться, то всякий скажет: «Никакого ума! Пустяковый человек!» И пойдет тогда по миру слава! Удаль купцу к лицу, а не благородному… Благородному наука требуется, служба…
— Так, вообще… Сердится, что вы давно у них не бывали… Ей хочется повидаться
с вами и спросить вас о причинах такого внезапного охлаждения к их дому… Ездили почти каждый
день и потом — на тебе! Словно отрезал… И не кланяется даже.
Вы познакомились
с Надеждой Николаевной и стали ездить к мировому чуть ли не каждый
день…
Днем вы удили
с нею рыбу, вечерами гуляли в саду, ревниво оберегая ваше tête-а-tête…
Увидал ее год тому назад и — верите ли? —
с той поры не было ни одной ночи, чтоб я спал спокойно, не было
дня, чтоб я не заливал водкой этой… слабости глупой, не бранил себя за глупость…
Поют складно,
с чувством и
с тем увлечением, на которое способны наши певцы-малороссы, когда чувствуют себя героями минуты и когда видят, что на них то и
дело оглядываются…
Там, в глубине, на самом
дне моей души, сидит бесенок и упрямо, настойчиво шепчет мне, что если брак Оленьки
с неуклюжим Урбениным — грех, то и я повинен в этом грехе…
Он, баловень судьбы, никогда не имевший медных денег и не умеющий обращаться
с ними, то и
дело роняет на пол пятаки и трешники.
Нет и следа той веселости, которая светилась в ее глазах, когда она не дальше как вчера бегала по саду и
с увлечением рассказывала, какие обои будут в ее гостиной, в какие
дни она будет приглашать к себе гостей и проч.
«Какое мне
дело до тебя?» — думал я, но сам в то же время не спускал
с нее глаз, стараясь уловить причину ее замешательства…
И, круто повернувшись, я пошел в переднюю, оделся и быстро вышел. Проходя через сад в людскую кухню, где я хотел приказать запрячь мне лошадь, я был остановлен встречей… Навстречу мне
с маленькой чашечкой кофе шла Надя Калинина. Она тоже была на свадьбе Урбенина, но какой-то неясный страх заставлял меня избегать
с ней разговора, и за весь
день я ни разу не подошел к ней и не сказал
с нею ни одного слова…
Я узнал ее по горячему дыханию, по манере,
с которой она повисла на моей шее, и даже по запаху. Припав своей головкой к моей щеке, она казалась мне необыкновенно счастливой… От счастья она не могла выговорить ни слова… Я прижал ее к груди, и — куда девались тоска и вопросы, мучившие меня целых три
дня! Я от удовольствия захохотал и запрыгал, как школьник.
Каждый
день Ольга ездила
с графом кататься верхом.
На другой
день вечером я опять был в графской усадьбе. На этот раз я беседовал не
с Сашей, а
с ее братом-гимиазистом. Мальчик повел меня в сад и вылил передо мной всю свою душу. Излияния эти были вызваны моим вопросом о житье его
с «новой мамашей».
— Он думает, что я женюсь! Не говорю уж о том, что мне нельзя жениться, но если честно рассуждать, то для меня лично честнее обольстить девушку, чем жениться на ней… Вечная жизнь
с пьяным, кашляющим полустарпком — бррр! Жена моя зачахла бы или убежала бы на другой
день… Но что это за шум?
— Тэк-с, — бормотал граф, нетерпеливо потирая руки. — Тэк-с… Такие-то
дела…
— Моя связь
с Ольгой тут ни при чем. Муж он ей или не муж, но, раз он украл, я должен открыто назвать его вором. Но оставим плутовство в стороне. Скажи мне: честно или не честно получать жалованье и по целым
дням валяться без просыпу пьяным? Он пьян каждый
день! Нет того
дня, чтоб я не видел, как он пишет мыслете! Гадко и низко! Так
дела порядочные люди не делают.
Дней через пять я услышал, что Урбенин
с сыном-гимназистом и
с дочкой переехал на житье в город. Говорили мне, что он ехал в город пьяный, полумертвый, и что два раза сваливался
с телеги. Гимназист и Саша всю дорогу плакали.
— Замучился я
с этой Ольгой! — сказал он, махнув рукой. — Рассердилась на меня сегодня утром, пригрозила утопиться, ушла из дому, и вот, как видишь, до сих пор ее нет. Я знаю, что она не утопится, но все-таки скверно. Вчера целый
день куксила и била посуду, третьего
дня объелась шоколату. Чёрт знает что за натура!
— Прошу, пожалуйста, не учить! — обиделся я. — Я знаю, что мне говорить… Ольга Николаевна, — продолжал я, обращаясь к Ольге, — вы потрудитесь припомнить события истекшего
дня. Я помогу вам… В час
дня вы сели на лошадь и поехали
с компанией на охоту… Охота продолжалась часа четыре… Засим следует привал на опушке леса… Помните?
— Да-с, я в городе живу, у двоюродной сестры,
с самого того времени, как потерял место… Занимался тем, что искал место и пьянствовал
с горя… Особенно сильно пил в этом месяце… Прошлой недели, например, совсем не помню, потому что пил без просыпа… Третьего
дня напился тоже… одним словом, пропал… Пропал безвозвратно!..
— Ну-с, — приступил он, наконец, к
делу, перелистывая наши протоколы, — в чем
дело?
В тот же
день вечером, чтобы не терять времени и покончить раз навсегда
с надоевшим мне «
делом об убийстве», я отправился в арестантский дом и обманул Урбенина, сказав ему, что Кузьма назвал его убийцею.
Мой роман в заголовке назван «уголовным», и теперь, когда «
дело об убийстве Ольги Урбениной» осложнилось еще новым убийством, мало понятным и во многих отношениях таинственным, читатель вправе ожидать вступления романа в самый интересный и бойкий фазис. Открытие преступника и мотивов преступления составляет широкое поле для проявления остроумия и мозговой гибкости. Тут злая воля и хитрость ведут войну
с знанием, войну интересную во всех своих проявлениях…
На другой
день после описанной беседы
с Урбениным я получил приглашение, или, вернее, приказ подать в отставку.
Обвинял Полуградов, тот самый, который раза четыре на
день чистил свои зубы красным порошком; защищал некий Смирняев, высокий худощавый блондин
с сентиментальным лицом и длинными, гладкими волосами.
Со времени описанных событий прошло уже более восьми лет. Одни участники драмы умерли и уже сгнили, другие несут наказание за свой грех, третьи влачат жизнь, борясь
с будничной скукой и ожидая смерти со
дня на
день.
Прошлое я помню, как вчерашний
день. Как в тумане, вижу я места и образы людей. Беспристрастно относиться к ним нет у меня сил; люблю и ненавижу я их
с прежней силой, и не проходит того
дня, чтобы я, охваченный чувством негодования или ненависти, не хватал бы себя за голову. Граф для меня по-прежнему гадок, Ольга отвратительна, Калинин смешон своим тупым чванством. Зло считаю я злом, грех — грехом.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом
деле, я должен погубить жизнь
с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Аммос Федорович. Да, нехорошее
дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович,
с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович
с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.
Добчинский.
Дело очень тонкого свойства-с: старший-то сын мой, изволите видеть, рожден мною еще до брака.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет
дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит
с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший
с другой стороны Бобчинский летит вместе
с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
X л е
с т а к о в (принимая деньги).Покорнейше благодарю. Я вам тотчас пришлю их из деревни… у меня это вдруг… Я вижу, вы благородный человек. Теперь другое
дело.