Они уже были в маленькой комнате с серыми дощатыми стенами; тут, кроме
небольшого столика с зеркалом, табурета и тряпья, развешанного по углам, не было никакой другой мебели, и, вместо лампы или свечи, горел яркий веерообразный огонек, приделанный к трубочке, вбитой в стену.
У нас было три комнаты, мы сели в гостиной за
небольшим столиком и, забывая усталь последних дней, проговорили часть ночи…
Тут была маленькая проходная комната вроде передней, где стоял большой платяной шкаф, умывальный столик с большим медным тазом и медным же рукомойником с подъемным стержнем;
небольшой столик с привинченной к нему швейной подушечкой и кровать рыжей келейницы, закрытая ватным кашемировым одеялом.
Матвей Васильич подвел меня к первому столу, велел ученикам потесниться и посадил с края, а сам сел на стул перед
небольшим столиком, недалеко от черной доски; все это было для меня совершенно новым зрелищем, на которое я смотрел с жадным любопытством.
Комната была просторная. В ней было несколько кроватей, очень широких, с белыми подушками. В одном только месте стоял
небольшой столик у кровати, и в разных местах — несколько стульев. На одной стене висела большая картина, на которой фигура «Свободы» подымала свой факел, а рядом — литографии, на которых были изображены пятисвечники и еврейские скрижали. Такие картины Матвей видел у себя на Волыни и подумал, что это Борк привез в Америку с собою.
Неточные совпадения
Они достигли
небольшой площадки, где, казалось, была часовня; по крайней мере, к стене был приставлен узенький
столик в виде алтарного престола, и над ним виден был почти совершенно изгладившийся, полинявший образ католической мадонны.
В
небольшой чистой комнате этой с картинами видов Венеции и зеркалом между двух окон была поставлена чистая пружинная кровать и
столик с графином воды, спичками и гасилкой.
Между окнами стоял
небольшой письменный стол, у внутренней стены простенькая железная кровать под белым чехлом, ночной
столик, этажерка с книгами в углу, на окнах цветы, — вообще вся обстановка смахивала на монастырскую келью и понравилась Привалову своей простотой.
Как сейчас я его перед собой вижу. Тучный, приземистый и совершенно лысый старик, он сидит у окна своего
небольшого деревянного домика, в одном из переулков, окружающих Арбат. С одной стороны у него
столик, на котором лежит вчерашний нумер «Московских ведомостей»; с другой, на подоконнике, лежит круглая табакерка, с березинским табаком, и кожаная хлопушка, которою он бьет мух. У ног его сидит его друг и собеседник, жирный кот Васька, и умывается.
В туалетном
столике Глафиры Петровны Лаврецкий нашел
небольшой пакет, завязанный черной ленточкой, запечатанный черным сургучом и засунутый в самую глубь ящика.