Неточные совпадения
— Что ты о себе думаешь? — продолжал
отец. — В твои годы молодые люди имеют уже прочное общественное положение, а ты взгляни
на себя: пролетарий, нищий, живешь
на шее отца!
Несмотря ни
на что,
отца и сестру я люблю, и во мне с детства засела привычка спрашиваться у них, засела так крепко, что я едва ли отделаюсь от нее когда-нибудь; бываю я прав или виноват, но я постоянно боюсь огорчить их, боюсь, что вот у
отца от волнения покраснела его тощая
шея и как бы с ним не сделался удар.
Живя здесь, я реже попадался
на глаза
отцу и его гостям, и мне казалось, что если я живу не в настоящей комнате и не каждый день хожу в дом обедать, то слова
отца, что я живу у него
на шее, звучат уже как будто не так обидно.
Я пошел.
Отец уже сидел за столом и чертил план дачи с готическими окнами и с толстою башней, похожею
на пожарную каланчу, — нечто необыкновенно упрямое и бездарное. Я, войдя в кабинет, остановился так, что мне был виден этот чертеж. Я не знал, зачем я пришел к
отцу, но помню, когда я увидел его тощее лицо, красную
шею, его тень
на стене, то мне захотелось броситься к нему
на шею и, как учила Аксинья, поклониться ему в ноги; но вид дачи с готическими окнами и с толстою башней удержал меня.
Неточные совпадения
Она, в том темно-лиловом платье, которое она носила первые дни замужества и нынче опять надела и которое было особенно памятно и дорого ему, сидела
на диване,
на том самом кожаном старинном диване, который стоял всегда в кабинете у деда и
отца Левина, и
шила broderie anglaise. [английскую вышивку.]
Девочка, любимица
отца, вбежала смело, обняла его и смеясь повисла у него
на шее, как всегда, радуясь
на знакомый запах духов, распространявшийся от его бакенбард. Поцеловав его наконец в покрасневшее от наклоненного положения и сияющее нежностью лицо, девочка разняла руки и хотела бежать назад; но
отец удержал ее.
Вспомнилось, как назойливо возился с ним, как его отягощала любовь
отца, как равнодушно и
отец и мать относились к Дмитрию. Он даже вообразил мягкую, не тяжелую руку
отца на голове своей,
на шее и встряхнул головой. Вспомнилось, как
отец и брат плакали в саду якобы о «Русских женщинах» Некрасова. Возникали в памяти бессмысленные, серые, как пепел, холодные слова:
—
На абордаж! — командовал Борис, и все бросались
на его
отца, влезали
на спину,
на плечи,
на шею его.
— Барыни мне новую лопоть [Лопоть по-сибирски — одежда.]
шьют, — сказала девочка, указывая
отцу на работу Ранцевой. — Хорошая, кра-а-асная, — лопотала она.