Неточные совпадения
Например, нагрузка и выгрузка пароходов,
не требующие
в России от рабочего исключительного напряжения сил,
в Александровске часто представляются для людей истинным мучением; особенной команды, подготовленной и выученной специально для работ на
море, нет; каждый раз берутся всё новые люди, и оттого случается нередко наблюдать во время волнения страшный беспорядок; на пароходе бранятся,
выходят из себя, а внизу, на баржах, бьющихся о пароход, стоят и лежат люди с зелеными, искривленными лицами, страдающие от морской болезни, а около барж плавают утерянные весла.
Утром было холодно и
в постели, и
в комнате, и на дворе. Когда я
вышел наружу, шел холодный дождь и сильный ветер гнул деревья,
море ревело, а дождевые капли при особенно жестоких порывах ветра били
в лицо и стучали по крышам, как мелкая дробь. «Владивосток» и «Байкал»,
в самом деле,
не совладали со штормом, вернулись и теперь стояли на рейде, и их покрывала мгла. Я прогулялся по улицам, по берегу около пристани; трава была мокрая, с деревьев текло.
Он мыкает их по горам, по задворкам, по виноградникам, по кладбищам, врет им с невероятной дерзостью, забежит на минуту в чей-нибудь двор, наскоро разобьет в мелкие куски обломок старого печного горшка и потом, «как слонов», уговаривает ошалевших путешественников купить по случаю эти черепки — остаток древней греческой вазы, которая была сделана еще до рождества Христова… или сует им в нос обыкновенный овальный и тонкий голыш с провернутой вверху дыркой, из тех, что рыбаки употребляют как грузило для сетей, и уверяет, что ни один греческий моряк
не выйдет в море без такого талисмана, освященного у раки Николая Угодника и спасающего от бури.
Неточные совпадения
Покойно, правда, было плавать
в этом безмятежном царстве тепла и безмолвия: оставленная на столе книга, чернильница, стакан
не трогались; вы ложились без опасения умереть под тяжестью комода или полки книг; но сорок с лишком дней
в море! Берег сделался господствующею нашею мыслью, и мы немало обрадовались,
вышедши, 16-го февраля утром, из Южного тропика.
Боже сохрани, застанет непогода!» Представьте себе этот вой ветра, только
в десять,
в двадцать раз сильнее, и
не в поле, а
в море, — и вы получите слабое понятие о том, что мы испытывали
в ночи с 8-го на 9-е и все 9-е число июля,
выходя из Китайского
моря в Тихий океан.
Утро чудесное,
море синее, как
в тропиках, прозрачное; тепло, хотя
не так, как
в тропиках, но, однако ж, так, что
в байковом пальто сносно ходить по палубе. Мы шли все
в виду берега.
В полдень оставалось миль десять до места; все
вышли, и я тоже, наверх смотреть, как будем входить
в какую-то бухту, наше временное пристанище. Главное только усмотреть вход, а
в бухте ошибиться нельзя: промеры показаны.
Но зато мелькают между ними — очень редко, конечно, — и другие — с натяжкой, с насилием языка. Например, моряки пишут: «Такой-то фрегат где-нибудь
в бухте стоял «мористо»: это уже
не хорошо, но еще хуже
выходит «мористее»,
в сравнительной степени.
Не морскому читателю, конечно,
в голову
не придет, что «мористо» значит близко, а «мористее» — ближе к открытому
морю, нежели к берегу.
Лишь только
вышли за бар,
в открытое
море, Гошкевич отдал обычную свою дань океану; глядя на него, то же сделал, с великим неудовольствием, отец Аввакум. Из неморяков меня только одного ни разу
не потревожила морская болезнь: я
не испытал и
не понял ее.