Неточные совпадения
[То обстоятельство, что трое серьезных исследователей, точно сговорившись, повторили одну и ту же ошибку, говорит уже
само за
себя.
Дальше, в
самой избе, человек пять мужчин, которые называют
себя кто — жильцом, кто — работником, а кто — сожителем; один стоит около печки и, надув щеки, выпучив глаза, паяет что-то; другой, очевидно, шут, с деланно-глупою физиономией, бормочет что-то, остальные хохочут в кулаки.
Здесь, на каторге, он
сам построил
себе избу, делает ведра, столы, неуклюжие шкапы. Умеет делать всякую мебель, но только «про
себя», то есть для собственной надобности.
Сам никогда не дрался и бит не бывал; только когда-то в детстве отец высек его за то, что горох стерег и петуха впустил.
Николая; вероятно, поэтому
сам считает
себя психопатом, так как не раз просил меня похлопотать о том, чтобы его признали сумасшедшим и заточили в монастырь.
Вся его каторга заключается в том, что в тюрьме ему поручено делать колышки для прикрепления привесков к хлебным порциям — работа, кажется, не трудная, но он нанимает вместо
себя другого, а
сам «дает уроки», то есть ничего не делает.
От усмотрения этой последней зависит назначение на работы, количество и степень напряжения труда на каждый день и для каждого отдельного каторжного; от нее, по
самой постановке дела, зависит наблюдать за тем, чтобы арестанты несли наказание равномерно; тюремная же администрация оставляет за
собою только надзор за поведением и предупреждение побегов, в остальном же, по необходимости, умывает руки.
С
самого основания Дуэ ведется, что бедняки и простоватые работают за
себя и за других, а шулера и ростовщики в это время пьют чай, играют в карты или без дела бродят по пристани, позвякивая кандалами, и беседуют с подкупленным надзирателем.
Они подозвали меня к
себе и стали просить, чтобы я пошел в избу и вынес оттуда их верхнее платье, которое они оставили у поселенца утром;
сами они не смели сделать этого.
Члены семьи мужского пола равны между
собой; если вы угощаете гиляков водкой, то должны подносить также и
самым маленьким.
Здесь пост
сам по
себе, а тюрьма
сама по
себе, и можно долго прожить в посту и не заметить, что в конце улицы находится тюрьма.
Костин, поселенец, спасается в землянке:
сам не выходит наружу и никого к
себе не пускает, и всё молится. Поселенца Горбунова зовут все «рабом божиим», потому что на воле он был странником; по профессии он маляр, но служит пастухом в Третьей Пади, быть может, из любви к одиночеству и созерцанию.
Пока несомненно одно, что колония была бы в выигрыше, если бы каждый каторжный, без различия сроков, по прибытии на Сахалин тотчас же приступал бы к постройке избы для
себя и для своей семьи и начинал бы свою колонизаторскую деятельность возможно раньше, пока он еще относительно молод и здоров; да и справедливость ничего бы не проиграла от этого, так как, поступая с первого же дня в колонию, преступник
самое тяжелое переживал бы до перехода в поселенческое состояние, а не после.
307 статья «Устава о ссыльных» говорит, что поселяющимся вне острога отпускается лес для постройки домов; здесь эта статья понимается так, что поселенец
сам должен нарубить
себе лесу и заготовить его.
В
самом деле, трудно ведь допустить, чтобы поселенец мог в одно и то же время строить
себе избу, готовить землю под пашню и вместе с тем ежедневно добывать
себе кусок хлеба.
На
самом же Сахалине необходимо все дела, имеющие какое-либо отношение к благотворительности, изъять из ведения полицейских управлений, которые и без того завалены делами, и организацию помощи предоставить местной интеллигенции; среди нее немало людей, которые были бы рады взять на
себя это живое дело.
Эта мысль
сама по
себе очень заманчива: земледельческий труд, по-видимому, содержит все элементы, необходимые для того, чтобы занять ссыльного, приохотить его к земле и даже исправить.
Одни находили Сахалин плодороднейшим островом и называли его так в своих отчетах и корреспонденциях и даже, как говорят, посылали восторженные телеграммы о том, что ссыльные наконец в состоянии
сами прокормить
себя и уже не нуждаются в затратах со стороны государства, другие же относились к сахалинскому земледелию скептически и решительно заявляли, что сельскохозяйственная культура на острове немыслима.
Лучшие покосы забирают
себе те, кто сильнее, то есть тюрьма и военные команды, поселенцам же остаются или
самые дальние покосы, или такие, где сено можно жать, а не косить.
Чтобы избавиться от тяжелой работы или телесного наказания и добыть
себе кусок хлеба, щепотку чаю, соли, табаку, ссыльный прибегает к обману, так как опыт показал ему, что в борьбе за существование обман —
самое верное и надежное средство.
Случай этот, возмутительный
сам по
себе, представляется мне еще более резким при разборе обстоятельств, вызвавших это наказание правого и виноватого, не исключая даже беременной женщины, без всякого рассмотрения дела, состоявшего в простой и безрезультатной драке между ссыльнопоселенцами» (приказ № 258-й 1888 г.).
О Сахалине, о здешней земле, людях, деревьях, о климате говорят с презрительным смехом, отвращением и досадой, а в России всё прекрасно и упоительно;
самая смелая мысль не может допустить, чтобы в России могли быть несчастные люди, так как жить где-нибудь в Тульской или Курской губернии, видеть каждый день избы, дышать русским воздухом
само по
себе есть уже высшее счастье.
Вот один из видов аферы, соединяющий в
себе жадность к деньгам с
самым гнусным предательством.
Повязки на шее нет; рана предоставлена
себе самой.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве не темные?
самые темные. Какой вздор говорит! Как же не темные, когда я и гадаю про
себя всегда на трефовую даму?
Я узнал это от
самых достоверных людей, хотя он представляет
себя частным лицом.
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за
собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так
самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
По осени у старого // Какая-то глубокая // На шее рана сделалась, // Он трудно умирал: // Сто дней не ел; хирел да сох, //
Сам над
собой подтрунивал: // — Не правда ли, Матренушка, // На комара корёжского // Костлявый я похож?
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с
собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и
сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)