— Вот дураки-то!.. Дарь, мотри, вон какой крендель выкидывает Затыкин; я его знаю, у него в Щепном рынке лавка. Х-ха, конечно, балчуговского золота захотелось отведать… Мотри, Мыльников к нему подходит! Ах, пес, ах, антихрист!.. Охо-хо-хо! То-то дураки эти самые городские… Мыльников-то, Мыльников по первому слову четвертной билет заломил, по роже вижу. Всякую
совесть потерял человек…
— Дедушка у нас на юге всякую
совесть потерял, — засмеялась Анна. — Можно было бы, кажется, вспомнить о крестной дочери. А вы держите себя донжуаном, бесстыдник, и совсем забыли о нашем существовании…
Константин. Вот так-то лучше; а ты еще в рассуждения пускаешься! Какие еще твои рассуждения, когда ты обязан во всем слушать меня и всегда подражать под меня. Я старше тебя хотя не летами, но жизнью и умом; я большое состояние прожил, а ты всегда жил в бедности; я рассуждаю свободно, а ты в рассуждении связан; я давно
совесть потерял, а ты еще только начинаешь. Когда ж подробный об этом предмете у нас разговор будет?
— Эх вы… бесстыжие люди!.. чего здря языком мелете! — промолвил Бастрюков, тоже несколько сбитый с толка придуманным наказанием. — Надобно вовсе
совесть потерять, чтобы прикоснуться теперь к водке.
Неточные совпадения
— Как, ты и это помнишь, Андрей? Как же! Я мечтал с ними, нашептывал надежды на будущее, развивал планы, мысли и… чувства тоже, тихонько от тебя, чтоб ты на смех не поднял. Там все это и умерло, больше не повторялось никогда! Да и куда делось все — отчего погасло? Непостижимо! Ведь ни бурь, ни потрясений не было у меня; не
терял я ничего; никакое ярмо не тяготит моей
совести: она чиста, как стекло; никакой удар не убил во мне самолюбия, а так, Бог знает отчего, все пропадает!
Выражение гольда «
потерять лицо» значило —
потерять совесть. И нельзя было не согласиться, что у человека этого действительно не было
совести.
Я, по
совести, не могу себя признать человеком ортодоксального типа, но православие мне было ближе католичества и протестантизма, и я не
терял связи с Православной церковью, хотя конфессиональное самоутверждение и исключительность мне всегда были чужды и противны.
Именно ведь тем и хорош русский человек, что в нем еще живет эта общая
совесть и что он не
потерял способности стыдиться. Вот с победным шумом грузно работает пароходная машина, впереди движущеюся дорогой развертывается громадная река, точно бесконечная лента к какому-то приводу, зеленеет строгий хвойный лес по берегам, мелькают редкие селения, затерявшиеся на широком сибирском приволье. Хорошо. Бодро. Светло. Жизнь полна. Это счастье.
Наконец, этим летом, когда семья нотариуса уехала за границу, она решилась посетить его квартиру и тут в первый раз отдалась ему со слезами, с угрызениями
совести и в то же время с такой пылкостью и нежностью, что бедный нотариус совершенно
потерял голову: он весь погрузился в ту старческую любовь, которая уже не знает ни разума, ни оглядки, которая заставляет человека
терять последнее — боязнь казаться смешным.