Неточные совпадения
Генерал Гинце, как бы в отмену генерал-губернаторского предписания, разрешил в 1885 г. (
приказ № 95) чиновникам брать себе в прислуги ссыльнокаторжных женщин с платою по два рубля в месяц, и чтобы деньги
были обращаемы в казну.
Каторжные и поселенцы изо дня в день несут наказание, а свободные от утра до вечера говорят только о том, кого драли, кто бежал, кого поймали и
будут драть; и странно, что к этим разговорам и интересам сам привыкаешь в одну неделю и, проснувшись утром, принимаешься прежде всего за печатные генеральские
приказы — местную ежедневную газету, и потом целый день слушаешь и говоришь о том, кто бежал, кого подстрелили и т. п.
Не входя в разбор обстоятельств, причиною которых
было устройство тюрьмы в столь несоответствующем месте и оставление ее вне всякой возможности непосредственного надзора, я, впредь до испрошения разрешения вовсе упразднить как Дуйскую, так равно и Воеводскую тюрьмы и перевести их в другие местности, должен хотя отчасти исправить существующие недостатки» и т. д. (
приказ № 348, 1888 г.).]
Сначала
были утверждены в звании тюремных надзирателей гиляки Васька, Ибалка, Оркун и Павлинка (
приказ № 308-й 1889 г.), затем Ибалку и Оркуна уволили «за продолжительную неявку за получением распоряжений» и утвердили Софронку (
приказ № 426-й 1889 г.).
Вышеупомянутый
приказ о разрешении принимать инородцев в окружной лазарет, выдача пособий мукой и крупой, как
было в 1886 г., когда гиляки терпели почему-то голод, и
приказ о том, чтоб у них не отбирали имущества за долг, и прощение самого долга (
приказ 204-й 1890 г.), — подобные меры,
быть может, скорее приведут к цели, чем выдача блях и револьверов.
Кононович удостоверяет, «что отчасти по причине своего изолированного положения и затруднительности сообщений с ним, отчасти вследствие различных частных соображений и расчетов, которые на глазах моих предместников разъедали дело и портили его везде, куда только достигало их тлетворное дыхание, Корсаковский округ постоянно
был обходим и обделяем, и что ни одна из самых вопиющих нужд его не
была разобрана, удовлетворена или представлена на разрешение» (
приказ № 318-й 1889 г.).]
Он приказал морскому офицеру Хвостову попугать сахалинских японцев, и
приказ этот
был отдан не совсем в обычном порядке, как-то криво: в запечатанном конверте, с непременным условием вскрыть и прочитать лишь по прибытии на место.
И без всяких статей и
приказов, а по необходимости, потому что это полезно для колонии, вне тюрьмы, в собственных домах и на вольных квартирах, живут все без исключения ссыльнокаторжные женщины, многие испытуемые и даже бессрочные, если у них
есть семьи или если они хорошие мастера, землемеры, каюры и т. п.
Третий «заведующий по агрономической части», поляк,
был уволен начальником острова с редким в чиновнических летописях скандалом: приказано
было выдать ему прогонные деньги в том только случае, когда он «предъявит заключенное им условие с каюром на отвоз его до г. Николаевска»; начальство, очевидно, боялось, что агроном, взявши прогонные деньги, останется на острове навсегда (
приказ № 349, 1888 г.).
Количество разработанной земли до сих пор
было показываемо в отчетах дутыми и подобранными цифрами (
приказ № 366, 1888 г.), и никто не скажет с точностью, сколько в среднем приходится земли на каждого владельца.
В лучшем, то
есть Корсаковском, округе в 1889 г. «на всю пропорцию посеянного зерна 2060 пуд. имелось собственных семян только 165 пуд., а из 610 человек, которые посеяли это количество, имели свое зерно только 56 человек» (
приказ № 318, 1889 г.).
По крайней мере вот мнение на этот счет самого начальника острова: «В местных операциях по приварочному довольствию каторжных
есть обстоятельства, невольно набрасывающие на это дело сомнительную тень» (
приказ № 314-й, 1888 г.).
Почти каждый день в своих
приказах он штрафует их, смещает на низшие оклады или же совсем увольняет: одного за неблагонадежность и неисполнительность, другого — за безнравственность, недобросовестность и неразвитие, третьего — за кражу казенного провианта, вверенного его хранению, а четвертого — за укрывательство; пятый,
будучи назначен на баржу, не только не смотрел за порядком, но даже сам подавал пример к расхищению на барже грецких орехов; шестой — состоит под следствием за продажу казенных топоров и гвоздей; седьмой — замечен неоднократно в недобросовестном заведовании фуражным довольствием казенного скота; восьмой — в предосудительных сделках с каторжными.
Из
приказов мы узнаем, что один старший надзиратель из рядовых,
будучи дежурным в тюрьме, позволил себе пойти в женский барак через окно, отогнув предварительно гвозди, с целями романтического свойства, а другой во время своего дежурства в час ночи допустил рядового, тоже надзирателя, в одиночное помещение, где содержатся арестованные женщины.
Сам начальник острова находит, что «вообще положение дел в Александровском округе по всем отраслям управления оставляет тяжелое впечатление и требует многих серьезных улучшений; что же касается собственно делопроизводства, то оно слишком уж
было предоставлено на волю писарей, которые „распоряжались бесконтрольно, судя по некоторым, случайно обнаружившимся подлогам“» (
приказ № 314-й 1888 г.).
Помощник смотрителя тюрьмы, не имеющий чина, получает прогонов от Александровска до Петербурга 1945 р. 68 3/4 к., то
есть сумму, которой
было бы достаточно, чтобы совершить кругосветное путешествие с полным комфортом (
приказы №№ 302-й и 305-й 1889 г.).
Постановление полиции об отдаче в работы поселенца, за леность и нерадение к устройству своего домообзаводства и за умышленное уклонение от платежа состоящего за ним в казну долга, сроком на один год, начальник острова утверждает с тем, чтобы этот поселенец
был отдан предварительно для заработков на пополнение долга в работу в общество «Сахалин» (
приказ № 45-й 1890 г.).
Летом 1889 г. из 131 каторжных, работавших в Тарайке на дороге,
было 37 больных, а остальные явились к приехавшему начальнику острова «в самом ужасном виде: ободранные, многие без рубах, искусанные москитами, исцарапанные сучьями деревьев, но никто не жаловался» (
приказ 1889 г., № 318).