Неточные совпадения
— Проклятое пари! — бормотал старик, в отчаянии
хватая себя за голову. — Зачем
этот человек
не умер? Ему
еще сорок лет. Он возьмет с меня последнее, женится, будет наслаждаться жизнью, играть на бирже, а я, как нищий, буду глядеть с завистью и каждый день слышать от него одну и ту же фразу: «Я обязан вам счастьем моей жизни, позвольте мне помочь вам!» Нет,
это слишком! Единственное спасение от банкротства и позора — смерть
этого человека!
Дон-Кихот стоял и соображал: этого еще никогда не было, чтоб его смели искать в княгинином доме… Он видел в этом новость, в которой обсуждал не свое положение, а то, какое значение имеет это по отношению к Варваре Никаноровне. Пользуются ли тем, что ее дома нет, или уже отныне и ее не боятся и не уважают по-прежнему? Откуда это?.. Конечно, не от здешних: у них на
это еще не хватило бы смелости… Нет; это оттуда, где она сама теперь… одна…
Ваничка. Нет, ничего-с! Эти были хорошие-с. Они противны, как травы хватят, а
эти еще не хватили… Я вот вам скоро селезня подарю-с: маленького еще поймал, — все овсом теперь кормят.
Неточные совпадения
Ноги
не умещались под стулом, а
хватали на середину комнаты, путались между собой и мешали ходить. Им велено быть скромными, говорить тихо, а из утробы четырнадцатилетнего птенца, вместо шепота, раздавался громовой бас; велел отец сидеть чинно, держать ручки на брюшке, а на
этих,
еще тоненьких, «ручках» уж отросли громадные, угловатые кулаки.
Меня
эта картина очень заинтересовала. Я подошел ближе и стал наблюдать. На колоднике лежали сухие грибки, корешки и орехи. Та к как ни грибов, ни кедровых орехов в лесу
еще не было, то, очевидно, бурундук вытащил их из своей норки. Но зачем? Тогда я вспомнил рассказы Дерсу о том, что бурундук делает большие запасы продовольствия, которых ему
хватает иногда на 2 года. Чтобы продукты
не испортились, он время от времени выносит их наружу и сушит, а к вечеру уносит обратно в свою норку.
Знала Вера Павловна, что
это гадкое поветрие
еще неотвратимо носится по городам и селам и
хватает жертвы даже из самых заботливых рук; — но ведь
это еще плохое утешение, когда знаешь только, что «я в твоей беде
не виновата, и ты, мой друг, в ней
не виновата»; все-таки каждая из
этих обыкновенных историй приносила Вере Павловне много огорчения, а
еще гораздо больше дела: иногда нужно бывало искать, чтобы помочь; чаще искать
не было нужды, надобно было только помогать: успокоить, восстановлять бодрость, восстановлять гордость, вразумлять, что «перестань плакать, — как перестанешь, так и
не о чем будет плакать».
Но ежели и
этого будет недостаточно, чтобы спасти душу, то она и другой выход найдет. Покуда она
еще не загадывала вперед, но решимости у нее
хватит…
— О, я тоже
это знаю! — весело подхватила Шурочка. — Но только
не так. Я, бывало, затаиваю дыхание, пока
хватит сил, и думаю: вот я
не дышу, и теперь
еще не дышу, и вот до сих пор, и до сих, и до сих… И тогда наступало
это странное. Я чувствовала, как мимо меня проходило время. Нет,
это не то: может быть, вовсе времени
не было.
Это нельзя объяснить.