Неточные совпадения
Третий
звонок. Входит молодой доктор в новой черной паре, в
золотых очках и, конечно, в белом галстуке. Рекомендуется. Прошу садиться и спрашиваю, что угодно. Не без волнения молодой жрец науки начинает говорить мне, что в этом году он выдержал экзамен на докторанта и что ему остается теперь только написать диссертацию. Ему хотелось бы поработать у меня, под моим руководством, и я бы премного обязал его, если бы дал ему тему для диссертации.
Раскиданный на мгновенные, несвязные обломки — мир. На ступеньках — чья-то
звонкая золотая бляха — и это мне все равно: вот теперь она хрустнула у меня под каблуком. Голос: «А я говорю — лицо!» Темный квадрат: открытая дверь кают-компании. Стиснутые, белые, остроулыбающиеся зубы…
Неточные совпадения
Взяла кручина наших голубков; а тут и слух по селу, что к Коржу повадился ходить какой-то лях, обшитый
золотом, с усами, с саблею, со шпорами, с карманами, бренчавшими, как
звонок от мешочка, с которым пономарь наш, Тарас, отправляется каждый день по церкви.
Лихонин поспешно поднялся, плеснул себе на лицо несколько пригоршней воды и вытерся старой салфеткой. Потом он поднял шторы и распахнул обе ставни.
Золотой солнечный свет, лазоревое небо, грохот города, зелень густых лип и каштанов,
звонки конок, сухой запах горячей пыльной улицы — все это сразу вторгнулось в маленькую чердачную комнатку. Лихонин подошел к Любке и дружелюбно потрепал ее по плечу.
Домой я вернулся, когда солнце уже садилось. Вечерний розовый пепел — на стекле стен, на
золоте шпица аккумуляторной башни, на голосах и улыбках встречных нумеров. Не странно ли: потухающие солнечные лучи падают под тем же точно углом, что и загорающиеся утром, а все — совершенно иное, иная эта розовость — сейчас очень тихая, чуть-чуть горьковатая, а утром — опять будет
звонкая, шипучая.
Вот —
звонок. Мы встали, спели Гимн Единого Государства — и на эстраде сверкающий
золотым громкоговорителем и остроумием фонолектор.
Но самыми яркими и соблазнительными цветами украшено сказание о затонувшей у Балаклавы английской эскадре. Темной зимней ночью несколько английских судов направлялись к Балаклавской бухте, ища спасения от бури. Между ними был прекрасный трехмачтовый фрегат «Black Prince», везший деньги для уплаты жалованья союзным войскам. Шестьдесят миллионов рублей
звонким английским
золотом! Старикам даже и цифра известна с точностью.