На луговой стороне Волги, там, где впадает
в нее прозрачная река Свияга и где, как известно по истории Натальи, боярской дочери, жил и
умер изгнанником невинным боярин Любославский, — там,
в маленькой деревеньке родился прадед, дед, отец Леонов; там родился и сам Леон,
в то время, когда природа, подобно любезной кокетке, сидящей за туалетом, убиралась, наряжалась
в лучшее свое весеннее платье; белилась, румянилась… весенними цветами; смотрелась с улыбкою
в зеркало… вод прозрачных и завивала себе кудри… на вершинах древесных — то есть
в мае месяце, и
в самую ту минуту, как первый луч земного света коснулся до его глазной перепонки,
в ореховых кусточках запели вдруг соловей и малиновка, а
в березовой роще закричали вдруг филин и кукушка: хорошее и худое предзнаменование! по которому осьми-десятилетняя повивальная бабка, принявшая Леона на руки, с веселою усмешкою и с печальным вздохом предсказала ему счастье и несчастье
в жизни, вёдро и ненастье, богатство и нищету, друзей и неприятелей, успех
в любви и рога при случае.
— Этот паук, скорпион […этот паук, скорпион… — имеется
в виду издатель реакционной газеты «Северная пчела» Ф.
В.Булгарин, преследовавший Пушкина
в газетных статьях и писавший на него доносы
в тайную полицию.], жаливший всю жизнь его, жив еще, когда он
умер, и между нами нет ни одного честного Занда [Занд Карл — немецкий студент, убивший
в 1819 году реакционного писателя и политического деятеля А.Коцебу, за что был казнен 20
мая 1820 года.], который бы пошел и придавил эту гадину.
И раз выпустив из своих рук ведение дела, я уже не нашел
в себе ни уменья, ни энергии для спасения журнала. Он
умер как бы скоропостижно, потому что с 1865 года, несомненно, оживился; но к
маю того же года его не стало.