Неточные совпадения
Белая, бледная, тонкая, очень красивая при лунном свете, она ждала ласки; ее постоянные мечты о счастье и любви истомили ее, и уже она была
не в силах скрывать
своих чувств, и ее вся фигура, и блеск глаз, и застывшая счастливая улыбка
выдавали ее сокровенные мысли, а ему было неловко, он сжался, притих,
не зная, говорить ли ему, чтобы всё, по обыкновению, разыграть в шутку, или молчать, и чувствовал досаду и думал только о том, что здесь в усадьбе, в лунную ночь, около красивой, влюбленной, мечтательной девушки он так же равнодушен, как на Малой Бронной, — и потому, очевидно, что эта поэзия отжила для него так же, как та грубая проза.
И торопливо ушла, не взглянув на него, чтобы
не выдать своего чувства слезами на глазах и дрожью губ. Дорогой ей казалось, что кости руки, в которой она крепко сжала ответ сына, ноют и вся рука отяжелела, точно от удара по плечу. Дома, сунув записку в руку Николая, она встала перед ним и, ожидая, когда он расправит туго скатанную бумажку, снова ощутила трепет надежды. Но Николай сказал:
Неточные совпадения
Удовлетворяя потребность сказать вслух то, о чем он думал враждебно, Самгин, чтоб
не выдать свое подлинное
чувство, говорил еще более равнодушным тоном:
Владимир потупил голову, люди его окружили несчастного
своего господина. «Отец ты наш, — кричали они, целуя ему руки, —
не хотим другого барина, кроме тебя, прикажи, осударь, с судом мы управимся. Умрем, а
не выдадим». Владимир смотрел на них, и странные
чувства волновали его. «Стойте смирно, — сказал он им, — а я с приказным переговорю». — «Переговори, батюшка, — закричали ему из толпы, — да усовести окаянных».
Это была первая женщина, которую Симон видел совсем близко, и эта близость поднимала в нем всю кровь, так что ему делалось даже совестно, особенно когда Серафима целовала его по-родственному. Он потихоньку обожал ее и боялся
выдать свое чувство. Эта тайная любовь тоже волновала Серафиму, и она напрасно старалась держаться с мальчиком строго, — у ней строгость как-то
не выходила, а потом ей делалось жаль славного мальчугана.
— Я моего мнения за авторитет и
не выдаю, — начал он, — и даже очень хорошо понимаю, что нынче пишут к
чувствам, к жизни нашей ближе, поучают больше в форме сатирической повести — это в
своем роде хорошо.
Мы доходили иногда в увлечении откровенностью до самых бесстыдных признаний,
выдавая, к
своему стыду, предположение, мечту за желание и
чувство, как, например, то, что я сейчас сказал ему; и эти признания
не только
не стягивали больше связь, соединявшую нас, но сушили самое
чувство и разъединяли нас; а теперь вдруг самолюбие
не допустило его сделать самое пустое признанье, и мы в жару спора воспользовались теми оружиями, которые прежде сами дали друг другу и которые поражали ужасно больно.