Высокий рост в сочетании с благородным лицом и томными кудрями придавали его внешности какой-то байроновский шик.
Второй был худым и бледным, этакий байроновский герой, увлечённый созерцанием мира.
Мы почитаем себя высшими существами, байроновский дух равнодушия к происшествиям и презрения к бытовым мелочам высмеиваем как «мелодраматический» – и вовсе не замечаем, до чего убого и жалко наше собственное отношение к вещам и к самим себе.