Цитаты из русской классики со словом «допетровский»
Но они проецировали эту идеальную органичность в историческое прошлое, в
допетровскую эпоху, в петровскую эпоху они никак не могли ее увидеть.
А между тем все-таки на Островского падала вся тяжесть обвинения в поклонении Любиму Торцову, во вражде к европейскому просвещению, в обожании нашей
допетровской старины и пр.
Во весь
допетровский период в нашей духовной литературе не прерываются обучения против суеверий, сохраненных народом от времен язычества.
Хомяков в своих стихах обличал исторические грехи России, не только петровской, но и
допетровской России и был даже более резок, чем западники.
Были тут и комнатные иконы старых царей, и наследственные святыни знатных
допетровских родов, и драгоценные рукописи, и всякого рода древняя церковная и домашняя утварь.
Появление славянофилов как школы и как особого ученья было совершенно на месте; но если б у них не нашлось другого знамени, как православная хоругвь, другого идеала, как «Домострой» и очень русская, но чрезвычайно тяжелая жизнь
допетровская, они прошли бы курьезной партией оборотней и чудаков, принадлежащие другому времени.
Но особенно сильно восставали постановления
допетровские против табаку, и, однако, по свидетельству иноземцев, употребление табаку было особенно распространено между русскими в конце XVII века.
Достоевский не склонен уже исключительно идеализировать
допетровскую Русь.
До последнего подъема русского сознания у нас господствовала тенденция, что вся московская,
допетровская Русь — это сплошной и беспросветный мрак невежества. Теперь, когда мы освободили свои глаза от чужих очков, историческое зрение лучше видит проблески русской образованности и культуры даже в такое время, каким является время Грозного царя.
Едва ли можно предположить, чтобы отношения помещика к крестьянам
допетровского периода были таковы, какими изобразил их автор.
Судьба инородцев напоминала
допетровские времена, а раскольникам не было хуже во весь восемнадцатый век.
Овсяников своею важностью и неподвижностью, смышленостью и ленью, своим прямодушием и упорством напоминал мне русских бояр
допетровских времен…
И это внезапное, коренное изменение во внутреннем быте народа составляет новое затруднение для того, кто хочет взять предметом романа жизнь
допетровской Руси.
В Петербурге шампанское с квасом
Попивали из древних ковшей,
А в Москве восхваляли с экстазом
Допетровский порядок вещей,
Но, живя за границей, владели
Очень плохо родным языком,
И понятья они не имели
О славянском призваньи своем.
У нас в Москве, в
допетровскую старину, такие же почти драматические представления, из Ветхого Завета особенно, тоже совершались по временам; но, кроме драматических представлений, по всему миру ходило тогда много повестей и «стихов», в которых действовали по надобности святые, ангелы и вся сила небесная.
В прежние времена подобных ему людей обзывали подьячими [Подьячий — мелкий чиновник (в
допетровской Руси подьячим назывался писец, помощник дьяка).], крючками, крапивным семенем; сам он величал себя стряпчим [Стряпчий — ходатай по делам, частный поверенный, адвокат.].
Они состояли в полной власти будочников. Пост около каната по полиции считался наградой: туда посылали, как в
допетровские времена воевод в отдаленные города «на кормежь».
Кругом все знакомые… Приветствуя, В. Е. Шмаровин иногда становится перед вошедшим: в одной руке серебряная стопочка
допетровских времен, а в другой — екатерининский штоф, «квинтель», как называли его на «средах».
— Все это, может быть, так! — подтвердил Вихров. — Но, во всяком случае, этот слой общества дорог потому нам, что он вряд ли не единственный хранитель нашей
допетровской народной жизни.
Стрельцы в то время хотя уж не были настоящими,
допетровскими стрельцами, однако кой-что еще помнили.
У славянофилов это было по-иному и связано с ложной идеализацией
допетровского периода русской истории, как органического.
Но и при этом мы остались все-таки менее односторонни, чем безусловные хвалители
допетровской Руси.
Одни, славянофилы, мечтали об идеальной
допетровской Руси, другие, западники, мечтали об идеальном Западе.
Но вместе с тем это был величайший русский писатель
допетровской эпохи.
Вся русская мысль XIX века, занятая общими вопросами миросозерцания, была западнической или славянофильской, т. е. решала проблему о том, должна ли быть Россия Западом или Востоком, нужно ли идти путем Петра или вернуться к
допетровской, Московской Руси.
В таком случае где же то совершенство, та гармония общественного развития, которою славянофилы так восхищаются в
допетровской Руси?
Финское население долею приняло крещение в
допетровские времена, долею было окрещено в царствование Елизаветы и долею осталось в язычестве.
Все это когда-то хранилось в старых церквах и монастырях или составляло заветную родовую святыню знатных людей
допетровского времени.
Не думаю, чтобы этим можно было объяснить отсталость русского просвещения, безмыслие и безмолвие
допетровской России.
Уже в
допетровской России были люди, выходившие из тоталитарного строя Московского царства.
Этой идеальной действительностью была или
допетровская Россия, или Запад, или грядущая революция.
Да, отсутствие этого сознания ясно во всех наших отношениях к иноземцам в
допетровское время.
Душа расковалась, и обнаружился динамизм, неведомый
допетровской эпохе.
Такое строенье называлось «стаей» и напоминало
допетровские городские хоромы зажиточных людей.
Указывая на биографический характер «Истории Петра», мы были бы несправедливы, если бы не остановились на первой главе «Введения» г. Устрялова, в которой он говорит о старой,
допетровской Руси.
Нам, сверх того, не к чему возвращаться. Государственная жизнь
допетровской России была уродлива, бедна, дика — а к ней-то и хотели славяне возвратиться, хотя они и не признаются в этом; как же иначе объяснить все археологические воскрешения, поклонение нравам и обычаям прежнего времени и самые попытки возвратиться не к современной (и превосходной) одежде крестьян, а к старинным неуклюжим костюмам?
Общественная нравственность была в весьма печалью ном состоянии во весь
допетровский период.
Приводя оба эти мнения, г. Устрялов пытается решить: что же была Россия до Петра, необходим ли был для нее переворот? — и для этого рассматривает светлую и темную сторону
допетровской России.
Сами они не могли непосредственно наблюдать за исполнением, потому что, по обычаю
допетровской Руси, стояли в недоступном отдалении от народа; окружавшие же их люди пользовались своею силою и влиянием для своих корыстных целей.
Там, где до 1918 года было здание гостиницы «Националь», в конце прошлого века стоял дом постройки
допетровских времен, принадлежавший Фирсанову, и в нижнем этаже его был излюбленный палаточными торговцами Охотного ряда трактир «Балаклава» Егора Круглова.
Только один К. Аксаков, взрослый ребенок, верил в совершенство
допетровских учреждений.
Поставим еще раз на вид читателям, что мы нарочно обращаемся за цитатами к Карамзину, как приверженцу
допетровской Руси.
Много вытерпело это сердце, многих ужасов и гадостей насмотрелся он в раннюю пору жизни; но зато закалился этот характер, окрепло это сердце и проницательнее сделался этот взгляд, нежели взгляд людей, принадлежавших
допетровской Руси и во всю жизнь не переживших того, что пришлось пережить Петру до 17-летнего возраста.
Меню — тоже
допетровских времен.
Синонимы к слову «допетровский»
Предложения со словом «допетровский»
- Можно утверждать, что в русском обществе допетровского времени в принципе отсутствовало какое-либо целостное представление об истории собственной страны.
- Русская литература допетровской эпохи носила преимущественно религиозный характер, представляя собой главным образом богослужебные тексты или различные сочинения, служившие насаждению благочестия.
- Следовательно, и озеро, и мельница появились в допетровский период.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «допетровский»
Значение слова «допетровский»
Дополнительно