Неточные совпадения
У него был второй ключ от комнаты, и как-то вечером, ожидая Никонову, Самгин открыл книгу модного, неприятного ему
автора. Из книги вылетела узкая полоска бумаги, на ней ничего не было написано, и Клим
положил ее в пепельницу, а потом, закурив, бросил туда же непогасшую спичку; край бумаги нагрелся и готов был вспыхнуть, но Самгин успел схватить ее, заметив четко выступившие буквы.
Здесь я
кладу перо как путешественник и
автор. Далее меня не было с плавателями, и я являюсь только редактором некоторых их воспоминаний, рассказов и донесений о крушении «Дианы» и о возвращении в Россию.
Хороши должны быть нравственные понятия критика, который
полагает, что Большов в последнем акте выведен
автором для того, чтобы привлечь к нему сочувствие зрителей…
Автор даже затрудняется объяснить побуждавшие Симонова психологические причины, — одного желания потешить барчиков было мало; надо
полагать, что Симонов сам уж очень любил театр.
(Примеч.
автора.)] раздел,
положил, кричит: «Поддержись, ожгу!» — жду: что будет?
Но теоретики в то же время требуют и тоже
полагают как аксиому, — что
автор должен совершенствовать действительность, отбрасывая из нее все ненужное и выбирая только то, что специально требуется для развития интриги и для развязки произведения.
На чем основал
автор такое решительное суждение? Не на том ли, что новгородцы часто брали с князей обещание держать их «по льготным грамотам Ярославовым»? Может быть, он
полагает, что Ярослав был в Новгороде до пришествия норманнов?
Он
кладет руку на плечо Пьеро. — Пьеро свалился навзничь и лежит без движения в белом балахоне. Арлекин уводит Коломбину за руку. Она улыбнулась ему. Общий упадок настроения. Все безжизненно повисли на стульях. Рукава сюртуков вытянулись и закрыли кисти рук, будто рук и не было. Головы ушли в воротники. Кажется, на стульях висят пустые сюртуки. Вдруг Пьеро вскочил и убежал. Занавес сдвигается. В ту же минуту на подмостки перед занавесом выскакивает взъерошенный и взволнованный
автор.
Настоящим отцом отрицательного богословия в христианской философии и мистике является таинственный
автор (как обычно
полагают, начала V века), творения коего предание приписывает Дионисию Ареопагиту [По гипотезе Ш. Нуцубидзе и бельгийского ученого Э. Хонигмана,
автором «Ареопагитик» является грузинский мыслитель Петр Ивер.
— Один мой знакомый, — сказал он, — желая изучить новые языки,
положил перед собой французское, немецкое и латинское евангелия, читал их параллельно, причем кропотливо разбирал каждое слово, и что ж? Он достиг своей цели меньше чем в один год. Сделаем и мы так. Возьмем какого-нибудь
автора и будем читать.
Но зато,
положим, если чья-нибудь пьеса провалилась, то я ужасно счастлив и спешу стать на сторону
автора.
Какой разительный контраст, если сравнить судьбу
автора"Тристана"и"Парсиваля"с жалким концом музыкального создателя"Бориса Годунова"и"Хованщины". Умереть на солдатской койке военного госпиталя, да и то благодаря доброте доктора, который
положил его, выдав за денщика.
Здесь колыбель нашей воинской славы, нашей торговли и силы; здесь русский воин
положил на грудь свою первое крестное знамение за первую победу, дарованную ему Богом над образованным европейским солдатом; отсюда дивная своею судьбою и достойная этой судьбы жена, неразлучная подруга образователя нашего отечества и спасительница нашего величия на берегах Прута [
Автор имеет в виду вторую жену Петра I — будущую императрицу Екатерину I (1684–1727), принимавшую участие в Прутском походе 1711 г.
О господи!
положи на уста мои хранение. Когда-нибудь, если удастся, расскажу все, что я про них слышал от девяностолетнего старца, [От него ж узнал я историю молдаванской княжны Лелемико. (Примеч.
автора.)] которому тайны их жизни были известны, как его собственная спальня. А теперь станет ли меня управиться и с настоящим рассказом!
Списаны на поучение и удовольствие потомков? — думал я; следственно,
автор желал, чтобы по смерти его рукопись была издана. Воля покойника священна для душеприказчика его. Исполняю эту волю, как
полагаю, лучше.
Полагаю, что редко кому не приводилось слышать или читать рассказ о каком-нибудь более или менее любопытном событии, выдаваемый
автором или рассказчиком за новое, тогда как новость эта уже давно сообщена другими в том же самом виде или немножко измененная.