Неточные совпадения
«А если другой
адмирал придет сюда, —
спросил Эйноске заботливо, — тогда будете палить?» — «Мы не предвидим, чтобы пришел сюда какой-нибудь
адмирал, — отвечали ему, — оттого и не полагаем, чтоб понадобилось палить».
Мне припомнилась школьная скамья, где сидя, бывало, мучаешься до пота над «мудреным» переводом с латинского или немецкого языков, а учитель, как теперь
адмирал, торопит,
спрашивает: «Скоро ли? готово ли? Покажите, — говорит, — мне, прежде, нежели дадите переписывать…»
Едва
адмирал ступил на берег, музыка заиграла, караул и офицеры отдали честь. А где же встреча, кто ж примет: одни переводчики? Нет, это шутки! Велено
спросить, узнать и вытребовать.
Рождество у нас прошло, как будто мы были в России. Проводив японцев, отслушали всенощную, вчера обедню и молебствие, поздравили друг друга, потом обедали у
адмирала. После играла музыка. Эйноске, видя всех в парадной форме,
спросил, какой праздник. Хотя с ними избегали говорить о христианской религии, но я сказал ему (надо же приучать их понемногу ко всему нашему): затем сюда приехали.
Вечером, идучи к
адмиралу пить чай, я остановился над люком общей каюты посмотреть, с чем это большая сковорода стоит на столе. «Не хотите ли попробовать жареной акулы?» —
спросили сидевшие за столом. «Нет». — «Ну так ухи из нее?» — «Вы шутите, — сказал я, — разве она годится?» — «Отлично!» — отвечали некоторые. Но я после узнал, что те именно и не дотрогивались до «отличного» блюда, которые хвалили его.
Адмирал предложил тост: «За успешный ход наших дел!» Кавадзи, после бокала шампанского и трех рюмок наливки, положил голову на стол, пробыл так с минуту, потом отряхнул хмель, как сон от глаз, и быстро
спросил: «Когда он будет иметь удовольствие угощать
адмирала и нас в последний раз у себя?» — «Когда угодно, лишь бы это не сделало ему много хлопот», — отвечено ему.
— Он умер, но умер здесь. Ведь здесь его семейство, и здесь его похоронили. Перст Божий! Аврора ему поставила очень хороший памятник на большом кладбище. Вы можете видеть. У них реестр.
Спросите: «где контр-адмирал Сипачев», — сейчас укажут.
—
Адмирал здесь остается, Василий Федорович? —
спрашивал старший офицер.
— Я, Василий Федорович, вообще… Другие вот любят, знаете ли, быть на виду у начальства, а я этого не люблю… Не такой характер. Что делать! — застенчиво усмехнулся Андрей Николаевич. — А пожалуй,
адмирал к нам сядет? — вдруг тревожно
спросил он.
Обрадовались и моряки, когда прочли приказ и услышали о представлении
адмирала. В ближайшее воскресенье, когда, по обыкновению, Василий Федорович был приглашен офицерами обедать в кают-компанию, многие из моряков
спрашивали его: правда ли, что
адмирал представил командира клипера к награде?
Веселый, дружный ответ команды на приветствие
адмирала и добрые веселые лица матросов не оставляли никаких сомнений, что претензий никаких не будет. И точно, когда
адмирал, обходя по фронту,
спрашивал, нет ли каких претензий, царило глубокое молчание.
Никогда в жизни никуда не опаздывавший и не терпевший, чтобы кто-нибудь опаздывал,
адмирал тотчас же после обеда то и дело посматривал на свою старинную золотую английскую луковицу и
спрашивал...
— Но вам ко мне не хочется? Почему же не хочется? Напугали вас, что ли, гардемарины беспокойным
адмиралом? —
спрашивал адмирал, и при этом мягкая улыбка скользнула по его лицу.
— Удобно вам? —
спросил адмирал, усаживаясь напротив чтеца на диване.
— Хотите? — любезно
спрашивал адмирал, призвав к себе Ашанина в каюту часа за два до прихода в Нагасаки.
— Якова Ивановича сын? —
спросил адмирал.
Володе эти слова показались и несколько ходульными, и несколько хвастливыми, и он невольно вспомнил, что и русские солдаты переносили, и не раз, тяжкие лишения не менее геройски. Словно бы спохватившись, что говорит ненужные вещи, да еще перед юношей,
адмирал оборвал свою речь и
спросил...
— Об этом
спросите сами у
адмирала, Василий Васильевич, — усмехнулся капитан, — я не знаю. Знаю только, что в скором времени соберется эскадра, и все гардемарины будут держать практический экзамен для производства в мичмана. Эта новость больше к вам относится, Ашанин. Недавние гардемарины наши теперь мичмана. Теперь за вами очередь. Скоро и вы будете мичманом, Ашанин… Почти два года вашего гардемаринства скоро прошли… Не правда ли?