Неточные совпадения
Но вообще он был доволен своим
местом среди людей, уже привык вращаться в определенной
атмосфере, вжился в нее, хорошо, — как ему казалось, — понимал все «системы фраз» и был уверен, что уже не встретит в жизни своей еще одного Бориса Варавку, который заставит его играть унизительные роли.
Может быть, в глубине души и было у него уже дурное намерение против Катюши, которое нашептывал ему его разнузданный теперь животный человек, но он не сознавал этого намерения, а просто ему хотелось побывать в тех
местах, где ему было так хорошо, и увидать немного смешных, но милых, добродушных тетушек, всегда незаметно для него окружавших его
атмосферой любви и восхищения, и увидать милую Катюшу, о которой осталось такое приятное воспоминание.
Приказ наступать назавтра обрадовал моих спутников. Все стали суетиться, разбирать имущество и укладывать его по
местам. После бури
атмосфера пришла в равновесие и во всей природе воцарилось спокойствие. Особенно тихими были вечера. Ночи стали прохладными.
В первую же минуту эти семьи отталкивают своею искусственностью и фальшью и дают почувствовать, что тут, в
атмосфере, испорченной тюрьмою и неволей, семья давно уже сгнила, а на
месте ее выросло что-то другое.
И как меня вдруг потянуло туда, в задние низенькие комнаты, в эту провонялую, сырую
атмосферу, на эти клеенчатые диваны, на всем пространстве которых, без всякого сомнения, ни одного непроплеванного
места невозможно найти!
Львов. Ну, зачем, спрашивается, вы привезли меня сюда, к этим коршунам! Не
место тут для нас с вами! Честные люди не должны знать этой
атмосферы!
«Не дай бог», — прибавил хозяин, зевая. Я понял, что это начинается сравнительно редкое явление — морозная буря, когда налетающий откуда-то ветер толкается в отяжелевший морозный воздух. Отдельные толчки и гул служили признаками первых усилий ветра, еще не могущего двинуть сгущенную
атмосферу… Потом толчки стали продолжительнее, гул становился ровным, непрерывным. Охлажденный ниже сорока градусов, воздух тронулся с
места и тянул, точно над нашей площадкой неслись волны бездонного океана…
В
атмосфере революции нет уже никаких оснований притворяться православным, нет уже никаких внешних выгод от Церкви, и государственная религиозность не имеет
места.
Эта подпольная, двусмысленная
атмосфера не исчезла после переворота, она перешла и в новую, свободную Россию, где не должно было бы быть
места для подполья.
В Петербурге, так же как и в Москве,
атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от
места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого-то блага.