Неточные совпадения
Деревни наши
бедные,
А в них крестьяне хворые
Да
женщины печальницы,
Кормилицы, поилицы,
Рабыни, богомолицы
И труженицы вечные,
Господь прибавь им сил!
— Да, но без шуток, — продолжал Облонский. — Ты пойми, что
женщина, милое, кроткое, любящее существо,
бедная, одинокая и всем пожертвовала. Теперь, когда уже дело сделано, — ты пойми, — неужели бросить ее? Положим: расстаться, чтобы не разрушить семейную жизнь; но неужели не пожалеть ее, не устроить, не смягчить?
Они возобновили разговор, шедший за обедом: о свободе и занятиях
женщин. Левин был согласен с мнением Дарьи Александровны, что девушка, не вышедшая замуж, найдет себе дело женское в семье. Он подтверждал это тем, что ни одна семья не может обойтись без помощницы, что в каждой,
бедной и богатой семье есть и должны быть няньки, наемные или родные.
По многим признакам Разумихин тотчас же заметил, что обстановка обеих
женщин до крайности
бедная.
— Глаз его покраснел и как-то странно округлился, выкатился, — торопливо и настойчиво он продолжал: — Если это разнесется — Китаеву и Воронову исключат из гимназии, а они обе — очень
бедные, Воронова — дочь машиниста водокачки, а Китаева — портнихи, очень хорошей
женщины!
Знал я ее за
женщину прекрасной честности, да и горе ее такое трогательное, — думаю: отдаст или не отдаст — господь с ней, от полутораста рублей не разбогатеешь и не
обеднеешь, а между тем у нее мучения на душе не останется, что она не все средства испробовала, чтобы «вручить» бумажку, которая могла спасти ее дело.
— Это наша «партия действия»! — шептал он, — да, из кармана показывает кулак полицмейстеру, проповедует горничным да дьячихам о нелепости брака, с Фейербахом и с мнимой страстью к изучению природы вкрадывается в доверенность
женщин и увлекает вот этаких слабонервных умниц!.. Погибай же ты, жалкая самка, тут, на дне обрыва, как тот
бедный самоубийца! Вот тебе мое прощание!..
— Прижмите руку к моей голове, — говорила она кротко, — видите, какой жар… Не сердитесь на меня, будьте снисходительны к
бедной сестре! Это все пройдет… Доктор говорит, что у
женщин часто бывают припадки… Мне самой гадко и стыдно, что я так слаба…
«Она — в Царское и, уж разумеется, к старому князю, а брат ее осматривает мою квартиру! Нет, этого не будет! — проскрежетал я, — а если тут и в самом деле какая-нибудь мертвая петля, то я защищу „
бедную женщину“!»
Именно в один миг произошла в ней удивительная перемена, чрезвычайно изумившая Алешу: вместо плакавшей сейчас в каком-то надрыве своего чувства
бедной оскорбленной девушки явилась вдруг
женщина, совершенно владеющая собой и даже чем-то чрезвычайно довольная, точно вдруг чему-то обрадовавшаяся.
— Запомнит дольше, — заметил Митя. —
Женщину я люблю,
женщину! Что есть
женщина? Царица земли! Грустно мне, грустно, Петр Ильич. Помнишь Гамлета: «Мне так грустно, так грустно, Горацио… Ах,
бедный Иорик!» Это я, может быть, Иорик и есть. Именно теперь я Иорик, а череп потом.
— Добрая и умная девушка ваша невеста; да, мы,
женщины, — жалкие существа,
бедные мы! — сказала Верочка: — только, кто же ваша невеста? вы говорите так загадочно.
Дама была вдова лет 19,
женщина не
бедная и вообще совершенно независимого положения, умная, порядочная
женщина.
Знаешь, когда я тебя полюбила, когда мы в первый раз разговаривали на мое рожденье? как ты стал говорить, что
женщины бедные, что их жалко: вот я тебя и полюбила.
— Вот оно: «ах, как бы мне хотелось быть мужчиною!» Я не встречал
женщины, у которой бы нельзя было найти эту задушевную тайну. А большею частью нечего и доискиваться ее — она прямо высказывается, даже без всякого вызова, как только
женщина чем-нибудь расстроена, — тотчас же слышишь что-нибудь такое: «
Бедные мы существа,
женщины!» или: «мужчина совсем не то, что
женщина», или даже и так, прямыми словами: «Ах, зачем я не мужчина!».
«Как это странно, — думает Верочка: — ведь я сама все это передумала, перечувствовала, что он говорит и о
бедных, и о
женщинах, и о том, как надобно любить, — откуда я это взяла?
— Все равно, как не осталось бы на свете ни одного
бедного, если б исполнилось задушевное желание каждого
бедного. Видите, как же не жалки
женщины! Столько же жалки, как и
бедные. Кому приятно видеть
бедных? Вот точно так же неприятно мне видеть
женщин с той поры, как я узнал их тайну. А она была мне открыта моею ревнивою невестою в самый день обручения. До той поры я очень любил бывать в обществе
женщин; после того, — как рукою сняло. Невеста вылечила.
Отец давал ей довольно много денег на булавки, она, как и всякая добрая
женщина, помогала
бедным.
С разгоревшимся от слез и стыда лицом, с выражением страха и ожидания, с умоляющим взглядом стояла передо мной
бедная девушка — с тем особенным выражением, которое дает
женщине беременность.
Бедная мать! Святая, великая
женщина!
Бедные матери, скрывающие, как позор, следы любви, как грубо и безжалостно гонит их мир и гонит в то время, когда
женщине так нужен покой и привет, дико отравляя ей те незаменимые минуты полноты, в которые жизнь, слабея, склоняется под избытком счастия…
Вы скажете: «Ах, это мужчины звери, а
женщины бедные» и прочее.
При мне, например, в Александровске всякий раз во время
обедни переднюю половину церкви занимали чиновники и их семьи; затем следовал пестрый ряд солдаток, надзирательских жен и
женщин свободного состояния с детьми, затем надзиратели и солдаты, и уже позади всех у стены поселенцы, одетые в городское платье, и каторжные писаря.
8 сентября, в праздник, я после
обедни выходил из церкви с одним молодым чиновником, и как раз в это время несли на носилках покойника; несли четверо каторжных, оборванные, с грубыми испитыми лицами, похожие на наших городских нищих; следом шли двое таких же, запасных,
женщина с двумя детьми и черный грузин Келбокиани, одетый в вольное платье (он служит писарем и зовут его князем), и все, по-видимому, спешили, боясь не застать в церкви священника.
Из этих коротких и простых соображений не трудно понять, почему тяжесть самодурных отношений в этом «темном царстве» обрушивается всего более на
женщин. Мы обещали в прошедшей статье обратить внимание на рабское положение
женщины в русской семье, как оно является в комедиях Островского. Мы, кажется, достаточно указали на него в настоящей статье; остается нам сказать несколько слов о его причинах и указать при этом на одну комедию, о которой до сих пор мы не говорили ни слова, — на «
Бедную невесту».
— Нет, князь, не поймет! Аглая Ивановна любила как
женщина, как человек, а не как… отвлеченный дух. Знаете ли что,
бедный мой князь: вернее всего, что вы ни ту, ни другую никогда не любили!
Настасья Карповна была
женщина самого веселого и кроткого нрава, вдова, бездетная, из
бедных дворянок; голову имела круглую, седую, мягкие белые руки, мягкое лицо с крупными, добрыми чертами и несколько смешным, вздернутым носом; она благоговела перед Марфой Тимофеевной, и та ее очень любила, хотя подтрунивала над ее нежным сердцем: она чувствовала слабость ко всем молодым людям и невольно краснела, как девочка, от самой невинной шутки.
Теперь остается только желать, чтоб не сбылось для этой
бедной, милой
женщины все, что я предсказывал от этого союза, хотя уже и теперь ее существование не совсем отрадно.
Бывали и другие происшествия, взбалтывавшие мутную, грязную жизнь этих
бедных, больных, глупых, несчастных
женщин.
«Мой дорогой друг, Поль!.. Я была на похоронах вашего отца, съездила испросить у его трупа прощение за любовь мою к тебе: я слышала, он очень возмущался этим… Меня,
бедную, все, видно, гонят и ненавидят, точно как будто бы уж я совсем такая ужасная
женщина! Бог с ними, с другими, но я желаю возвратить если не любовь твою ко мне, то, по крайней мере, уважение, в котором ты, надеюсь, и не откажешь мне, узнав все ужасы, которые я перенесла в моей жизни… Слушай...
— Все мое преступление состоит в том, — продолжал Вихров, — что я в одном моем романе отстаивал
бедных наших
женщин, а в другом —
бедных наших мужиков.
Мари и Вихров оба вспыхнули, и герой мой в первый еще раз в жизни почувствовал, или даже понял возможность чувства ревности любимой
женщины к мужу. Он поспешил уехать, но в воображении его ему невольно стали представляться сцены, возмущающие его до глубины души и унижающие
женщину бог знает до чего, а между тем весьма возможные и почти неотклонимые для
бедной жертвы!
И разъяренная баба бросилась на
бедную девочку, но, увидав смотревшую с крыльца
женщину, жилицу нижнего этажа, вдруг остановилась и, обращаясь к ней, завопила еще визгливее прежнего, размахивая руками, как будто беря ее в свидетельницы чудовищного преступления ее
бедной жертвы.
Tu es beau, elle est belle; [ты, полный здоровья и силы, она — благоухающая сладостным ароматом любовной самоотверженности, составляющей ореол и оправдание
бедной… грешной
женщины!
Наверное, у него есть письма Полины, наверное, в этих письмах… ах! ничего не может быть доверчивее
бедной любящей
женщины, и ничего не может быть ужаснее денщиков, когда они делаются властелинами судьбы ее!
Я, твоя
бедная мать, эта сорокалетняя
женщина, cette femme de Balzac, comme dit le Butor! [бальзаковская
женщина, как говорит Butor (франц).]
Я очутился в небольшой и не совсем опрятной комнате с
бедной, словно наскоро расставленной мебелью. У окна, на кресле с отломанной ручкой, сидела
женщина лет пятидесяти, простоволосая и некрасивая, в зеленом старом платье и с пестрой гарусной косынкой вокруг шеи. Ее небольшие черные глазки так и впились в меня.
— Слышали? — говорила полная
женщина с дряблым лицом и саквояжем на коленях. — Сегодня за ранней
обедней соборный регент мальчику певчему ухо надорвал…
И французский язык, и что я большая дура, и что содержательница нашего пансиона нерадивая, глупая
женщина; что она об нашей нравственности не заботится; что батюшка службы себе до сих пор не может найти и что грамматика Ломонда скверная грамматика, а Запольского гораздо лучше; что на меня денег много бросили по-пустому; что я, видно, бесчувственная, каменная, — одним словом, я,
бедная, из всех сил билась, твердя разговоры и вокабулы, а во всем была виновата, за все отвечала!
Жена его была
бедная сирота старого дворянского рода, крупная, полная, красивая
женщина, не давшая ему детей.
Расстояние, которое лежало между ею и
бедным маленьким чиновником канцелярии ее папаши, только давало новую пищу ее воображению, раздражая его и ежечасно подстрекая то стремление к неизвестному и неизведанному, которое во всякой
женщине составляет господствующую страсть.
В своем мучительном уединении
бедный герой мой, как нарочно, припоминал блаженное время своей болезни в уездном городке; еще с раннего утра обыкновенно являлся к нему Петр Михайлыч и придумывал всевозможные рассказы, чтоб только развлечь его; потом, уходя домой, говорил, как бы сквозь зубы: «После обеда, я думаю, Настя зайдет», — и она действительно приходила; а теперь сотни прелестнейших
женщин, может быть, проносятся в красивых экипажах мимо его квартиры, и хоть бы одна даже взглянула на его темные и грязные окна!
Старуха матроска, стоявшая на крыльце, как
женщина, не могла не присоединиться тоже к этой чувствительной сцене, начала утирать глаза грязным рукавом и приговаривать что-то о том, что уж на что господа, и те какие муки принимают, а что она,
бедный человек, вдовой осталась, и рассказала в сотый раз пьяному Никите о своем горе: как ее мужа убили еще в первую бандировку и как ее домишко на слободке весь разбили (тот, в котором она жила, принадлежал не ей) и т. д. и т.д. — По уходе барина, Никита закурил трубку, попросил хозяйскую девочку сходить за водкой и весьма скоро перестал плакать, а, напротив, побранился с старухой за какую-то ведерку, которую она ему будто бы раздавила.
Бедный друг мой, вы не знаете
женщину, а я только и делал, что изучал ее.
— Comment! [Как! (фр.)] Так неужели вы что-нибудь знаете об этом несчастном супружестве de се pauvre ami [этого
бедного друга (фр.).] и эту
женщину? — воскликнул Степан Трофимович, вдруг увлекшись чувством. — Вас первого человека встречаю, лично знающего; и если только…
— Нет, барин… Что ж это?.. Нет, нет! — повторила Аксинья. — Только, барин, одно смею вам сказать, — вы не рассердитесь на меня, голубчик, — я к Арине ходить боюсь теперь… она тоже
женщина лукавая… Пожалуй, еще, как мы будем там, всякого народу напускает… Куда я тогда денусь с моей
бедной головушкой?..
— Вообразите вы, — продолжал Пьер плачевным голосом, — mademoiselle Блоха в нынешнем мясоеде собирается укусить смертельно друга моего, гегелианца!.. Он женится на ней!..
Бедный,
бедный философ!.. Неужели и философия не спасает людей от
женщин?
— Я прошу тебя уплатить мне не вдруг, а в несколько сроков, — продолжала она прежним деликатным и кротким тоном. — Ты сам знаешь, что я
женщина бедная и живу своим трудом.
—
Женщина, например, тетка, у меня была, безмужняя, вдова. Муж у ней, значит, помер, скончался. А ребят полна изба. Встанет, бывало, до свету божьего, — где еще зорька не теплится… А летняя-то зоря, сама знаешь, какая! Бьется,
бедная, бьется с ребятами, а где же управиться… За другими-те и не поспеет.
…Меня особенно сводило с ума отношение к
женщине; начитавшись романов, я смотрел на
женщину, как на самое лучшее и значительное в жизни. В этом утверждали меня бабушка, ее рассказы о Богородице и Василисе Премудрой, несчастная прачка Наталья и те сотни, тысячи замеченных мною взглядов, улыбок, которыми
женщины, матери жизни, украшают ее, эту жизнь,
бедную радостями,
бедную любовью.